Сосед сверху, сосед снизу. Джина Шэй

не отвечает на мои бессвязные вопросы. Просто гладит меня по волосам, прижимая голову к своему плечу.

      Когда в моем организме заканчивается вся вода, пригодная для переработки в слезы, Алинка утаскивает меня на кухню, тыкает мне повелительным жестом в свой велюровый угловой диван, а сама отправляется к своим шкафчикам, колдовать над чайными чашками.

      – Держи, – моя старая боевая подруга сует мне в ладони кружку с ярко-красным настоем своего любимого каркаде, – пей. А то у тебя точно уже обезвоживание.

      – С-спасибо, – чай терпкий, чуть с кислинкой, я жутко тосковала по этому вкусу, который всегда сопровождал меня во время посиделок с Алинкой. Она вообще не переносила никаких чаев кроме этого, утверждая, что он, мол, и бодрит, и жутко полезный, и вкус у него не то что у всей этой китайской ерунды…

      Из прихожей притаскивается Мандарин – Алинкин кот стервознейшего характера. Хозяйка, заметив его, ныряет в холодильник, чтобы найти там какую-нибудь котячью вкусняшку.

      Что, кстати, сложно, полки в холодильнике пустые. Абсолютно.

      Для вегетарианки Алинки, которая постоянно держит в холодильнике кучу овощей и зелени, – это несколько странно.

      И кухня, кстати, подозрительно выдраена. Нет, Алинка чистюля, у неё в принципе всегда и везде порядок, но чтобы вот так – до блеска на каждой полочке… Нет, она точно драила перед кем-то.

      – Ты куда-то уезжаешь? – я шмыгаю в единственную найденную на столе салфетку и с интересом гляжу на подругу.

      – Переезжаю, – подружка неловко улыбается, прижимая подбородок к плечу, – мы с Акуром все-таки решили попробовать пожить вместе. А квартиру хочу сдать через агентство, чтобы меньше мороки было.

      – Здорово, – честно улыбаюсь я. Хоть какой-то повод для радости. Мне нравился Акур – приятный черноглазый японец, приехавший тренировать мою подруженцию, сменивший страну проживания, только увидев Алинкино выступление с посвящением ему. Он был эксцентричный, очень своеобразный, но очень положительный мужчина. А уж когда он отказался уезжать обратно в Японию, когда Алинкина карьера фигуристки все-таки закончилась – его положительность в моих глазах достигла заоблачных высот.

      Значит, все-таки он её дожал. По крайней мере – она решила все-таки с ним пожить. Преодолел Алинкино критичное недоверие к мужскому полу – герой, самый что ни на есть настоящий.

      – Давай пока не обо мне, Настен, – Алинка падает на диван рядом со мной и сочувственно притягивает меня к себе, – ты как? И что будешь делать?

      Вопрос на самом деле не в бровь, а в глаз. Меньше всего я хочу сейчас возвращаться “домой” – в квартиру, ипотеку за которую мы оплачивали вместе с Дэном. Но денег в наличии не так много, увы, вот только-только оплатили ипотечный и кредитный взносы…

      С одним только пунктом в плане нет никаких сомнений.

      – Буду разводиться, – я произношу это, глядя куда-то в сторону.

      Развод. ЗАГС. Суд. Дележка ипотечной квартиры…

      Господи, я ведь была уверена – это ни за что