Милостью Божьей. Светлана Гершанова

физиономией, шевелюрой, очками.

      – Что тебе?

      – Ничего.

      Он брался за столб террасы, качался, и ждал терпеливо, пока я выдавала книги. Потом опять закрывал собой окно, как амбразуру.

      – Света, выйди! Посмотри, что я умею.

      Он ходил на руках, делал колесо, пережидал очередного читателя и снова устраивал цирк.

      А как-то зашёл в крошечный закуток библиотеки и сказал серьёзно, без клоунады:

      – Светлана, я должен тебе сказать что-то очень важное.

      Я насторожилась – сейчас будет объяснение в любви. При всём нашем монастырском воспитании я чувствовала это каждой своей клеточкой, неистребимым женским инстинктом.

      – Хорошо. Только выйди, я закрою дверь.

      Заперла дверь, дрянь такая, выглянула в окошко. Алика не было. И никогда больше не было, до конца смены, и вообще в жизни.

      Я сказала себе – так тебе и надо! Было стыдно даже тогда…

      7. Первая любовь

      Мальчик, в которого я влюблена, тоже остаётся на третью смену. Почему я влюбилась именно в него, не могу понять, давно не могу понять. Но тогда!

      Почему я не влюбилась в Лёву, с которым мы проработали месяц бок о бок, понимая друг друга с полуслова?

      С Мальчиком и двух слов не сказали за всю смену. На волейболе у реки он всегда пасовал мяч мне, а я ему? У него не было двух фаланг пальцев на левой руке, и я придумала ему партизанское прошлое?

      Он знал, конечно, что я в него влюблена, у меня всё было написано на лице, со сносками и примечаниями! Он даже не смотрел в мою сторону. На что было смотреть, косички-бантики… Это Лёва успел меня разглядеть. Он так и сказал однажды, не помню, по какому поводу:

      – Светланка, ты – человек.

      Ну, почему я не в него влюбилась!

      На мостках, уходящих в реку, Мальчик стирал брюки. Разложил на досках и тёр ладонью.

      – Разве так стирают? – смеюсь я, удивляясь собственной смелости. – Давай, выстираю и выглажу, и рубашку тоже.

      – Мне нужно к вечеру.

      – Я успею, досушу утюгом.

      Вечером отдала ему брюки с тугими стрелками и отутюженную рубашку.

      – Спасибо.

      Через долгие годы мы приехали с другом в Таганрог отпраздновать мой день рождения, и случайно встретили Мальчика.

      – У тебя день рождения? Поздравляю! Сколько же тебе лет?

      – Девятнадцать.

      – Какой прекрасный возраст!

      Больше мы с ним никогда не разговаривали. Только толстая тетрадка стихов. Там были строчки:

      Счастья в первой любви не бывает,

      Но боюсь, что не будет второй.

      Надо было влюбиться в Лёву! В третью смену мы уже не работали вместе, его «повысили» и он стал вожатым у старших мальчиков. Как они смотрели на него, как слушались!

      Через много лет мы заехали с мужем в Ростов по дороге на юг. Был прямой эфир на телевиденье, и муж сказал:

      – Зайдём потом к Лёве, он живёт возле телецентра.

      – Откуда ты его знаешь?

      – Здрасте! Ты-то откуда его знаешь? Я с ним просидел половину школы за одной