Восставшие из небытия. Антология писателей Ди-Пи и второй эмиграции.. Антология

стихотворений: «Актрисе», «Пора расстаться нам», «Когда из этой жизни прочь», «Зима», «Отплытие», «Нет, поступить иначе я не мог», «Сегодня день так сумрачен и мглист», «Шторм», «Ей». Почти все они обращены к Галине Нечи, с которой автор расстался. Позже, как вспоминает В. Синкевич, Нечи объяснила этот разрыв кратко и выразительно: «Оба мы были артистами». Лирический герой сравнивает прежние чувства с бушующем от восторга театральным залом. Тем горче осознание ушедшей любви, когда

      на сердце щемящая жалость

      Обманувшей когда-то мечты…

      И, как память о прошлом, осталось

      Между нами ненужное «ты».

      И грусть разлуки соединяется с осознанием своей вины перед «стройной девушкой и ласковой женой», «которую я так нелепо бросил», и пониманием, что «что жизнь моя по швам / Разлезлась, как пиджак потертый / и помятый», а «для жизни искалеченной протезов / Еще никто не мог изобрести».

      Характерно, что цикл завершается стихами, связывающими любимую и родину:

      И годы скитаний, и суетность дней

      Горячую память во мне не осилят

      О той, что не знала России моей,

      Но столько напомнила мне о России.

      Россия для Бонгарда неразделима с Украиной («Детство мое тихое. / Тын, да хата с мальвами»), с залитым дождем Киевом.

      В более поздних стихах поэта появляется Волга, «Невы зеленое игорное сукно», купол Исакия, темный петербургский двор Раскольникова, «душистый стог и сеновал», березы.

      Ностальгия неизменно присутствует в стихах поэта. Но никогда не принимает трагического характера, хотя порой и вырываются строки вроде: «Все ушло навсегда и не жди» или «Горько мне, что не сложились жизни / Так как надо – даже у берез!».

      Но поэт мужественно переживает такие мгновения, жизнь привлекает его во всех ипостасях

      В поэзии Бонгарда можно найти восхищение стихийными силами природы («Начало бури», «Вздымались и рушились тучи…»), не похожей на олеографические открытки. Характерно, что ветер, месящий волны, сравнивается со скульптором, мнущим глину; «бешеный круговорот» воды – с рвущимся на свободу рабом Микеланджело Буанароти, а «крутые бугры» волн – с торсами Огюста Родена.

      Есть у Бонгарда и другая природа, родственная человеку, придающая людской жизни радость существования и позволяющая сказать: «Не знаю, как там на Олимпе, / Но тут – божественно у нас!» («Дождь в засуху», «У океана», «Осень в горах»).

      Художественным образом, воплощающим красоту мира стала у Бонгарда сирень:

      Сады бушуют, рвутся в небо, даже

      Его просторы стали им тесны,

      И улицы кипят в ажиотаже

      От ливня, от сирени, от весны…

      Не случайно, Иван Елагин в стихотворении «Памяти Сергея Бонгарта» написал:

      Мы выросли в годы таких потрясений,

      Что целые страны сметало с пути,

      А ты нам оставил букеты сирени,

      Которым цвести, и цвести, и цвести…

      Любовь к жизни отчетливо проявилась в стихах поэта о смерти:

      С курносой смертью ежели

      Я встречусь наяву,

      Немногие пережили —

      Но