Как закалялась жесть. Александр Щёголев

испачканный кровью, затем подтащила стул к капельнице и села.

      – Конвейер заработал, – подал голос Саврасов. – Надо же. Быстро она подсуетилась. Я был уверен, что эта история выбьет ее дня на два, на три.

      Почему «ОНА»? – подумала Елена. Почему – «ЕЕ»?.. Прозвучавшая реплика, несмотря на внешнюю безобидность, больно резанула слух. Разве заслуга одной матери в том, что чрезвычайное происшествие почти не отразилось на семейном бизнесе? Мать, если хотите знать, только вела переговоры с клиентами да переназначала время! А теперь как ни в чем не бывало пошла раздавать контейнеры с «игрушками»! Вся больничка, вся черновуха легла на Елену… да всегда так было! Почему этого никто не замечает?

      Так мне и надо, зло сказала она себе. Пластилин, кукла на ниточках, никто…

      Урод подполз к ней, держа зачем-то в зубах пластиковую доску.

      – На, посмотри. Вернее, прочитай.

      Елена прочитала.

      – Что это?

      – Это крик души, – пояснил Саврасов. – В исполнении тети Томы. Тебе не кажется странным, что она «устала навсегда» как раз сегодня?

      – Тетка с придурью, – Елена пожала плечами.

      – Крик души всегда имеет причину, даже у теток с придурью. Я думаю, она чего-то боится. Или кого-то. Эта ее усталость, Елена, вызвана страхом. А вывод простой: тетя Тома далеко не всё вам рассказала про нынешнюю ночь, если, конечно, хоть что-то рассказала.

      – Чего, по-вашему, она НЕ рассказала?

      – Мне трудно говорить, ведь я такой же подозреваемый, как… – Саврасов виновато улыбнулся.

      – Ладно вам, раз уж начали. Никто вас не съест.

      – Подозреваю, девочка, меня именно-таки едят. Надеюсь, не ты…

      Елена поморщилась – осознала, насколько сомнительной получилась ее шутка.

      – А насчет поведения нянечки – могу лишь предполагать, – продолжал Саврасов. – Возможно, она видела убийцу в лицо. Возможно также, убийца ей что-то сказал. Что-то такое, что запечатало ее уста получше отрезанного языка. А теперь подумаем, кого она может бояться в этом доме? Кто тот единственный человек? Кого здесь вообще можно бояться?

      «Сергея Лю», – чуть было не вскрикнула Елена. И вдруг поняла…

      Она непроизвольно встала.

      – Вы хотите сказать…

      – Подожди, не торопись. Есть одна вещь, которую ты явно не знаешь. Дело в том, что мужик, которого наша одноклеточная хозяйка притащила вчера в свой будуар и которого ночью зарезали, был сотрудником правоохранительных органов… Что, с тобой не поделились этой информацией? О чем и речь.

      – Вы-то сам откуда знаете?

      – Перед тем, как его успокоили, он успел перекинуться со мной парой слов. Нас тогда на минуту вдвоем оставили. Звали его – капитан Тугашев. Ментовскую ксиву, правда, я не видел, но… Думаю, удостоверение хранилось в кармане пиджака или рубашки. Так что Эвглена Теодоровна, когда осмотрела его одежду, не могла не сообразить, как сильно вы влипли…

      Словно стрела вонзилась Елене в грудь. Предательская стрела, отравленная гневом.