Как закалялась жесть. Александр Щёголев

стремительный выпад – и палочки вонзаются в парное мясо.

      Разворот, полуприсед – удар второй рукой.

      Пауза. Сергей вытаскивает застрявшие в туше палочки… Что он делает? – изумилась Елена. Развлекается, озорничает, пока никто не видит? Что за мальчишество?.. И тут поняла. Это тренировка. Отработка приемов боя.

      А говяжья туша – это человек. Враг…

      Еле уловимое движение… это ведь удар в область печени, понимает Елена… палочки вытащены из тела, и новое движение – удар в область легких. На этот раз повар вытаскивает палочки не до конца– одним движением обламывает их… Елена обмирает. Она словно видит, что происходит: одна палочка вошла в область легочного ствола, пробила легочную артерию, вторая – пробила легкие. Вся кровь – тут же, моментально, – хлынула в легкие. Мгновенная тампонада. Смертельный удар… да что там, если бы это был человек – все удары смертельны!

      Наверное, она что-то непроизвольно сказала или издала какой-то звук. Сергей повернул голову – и конец уникальному спектаклю. Обломки палочек исчезли в рукавах халата. В долю секунды повар преобразился: только что был беспощадный воин, и вот перед нами слуга, просто слуга. Он шагнул навстречу и поклонился:

      – Да, хозяйка?

      – А что сегодня к чаю? – нашлась Елена.

      – Венецианское печенье, – учтиво ответил повар.

      Из гостиной в коридор вышла мать.

      – Ты здесь, моя дорогая? Входи на кухню, чего в дверях болтаться.

      – Я лучше к себе. Надо к зачету готовиться.

      Елена ушла. Одна гостья сменила другую.

      – Сергунчик, – сказала Эвглена Теодоровна. – Душа моя. Как освободишься, займись, пожалуйста, операционной.

      – Вечером клиент? – спросил повар.

      – Совершенно верно. Я перенесла время. Ленусик с Бориком, вероятно, после чая в театр отбудут, так что сегодня вечером тебе придется мне помочь.

      – Да, хозяйка, – поклонился Сергей.

      Тень улыбки скользнула по его лицу.

      27.

      Новенького привозят после обеда. Он появляется мирно и очень буднично. Никаких истерик и сильных сцен; и никаких вам драк в будуаре. Боже упаси. Не сравнить с предыдущим бешеным животным, которого пришлось обездвиживать при помощи китайской вазы. Наоборот, наш гость демонстрирует веселую покорность судьбе – почти как в моем случае…

      …Так и вижу, как это было. Достаточно глаза закрыть. Первая наша ночь, первая настоящая близость. Удивительная кровать – под балдахином и с роскошными спинками. Жадно меняем позы, пока не останавливаемся на той, которую Купчиха предпочитает всем прочим. Она – сверху, я – под ней. Она любит быть Хозяйкой. Расположив мое тело поудобнее, она позволяет мне кончить… А потом, когда жертва расслаблена, нажат скрытый рычажок, отпущены стопора, освобождены мощные пружины. Спинки кровати падают, обрушиваются, как кара небесная, вдавливая мое тело в матрац. Спинки – это захваты, как здесь их называют. Один прижимает ноги, второй,