Божественная комедия. Самая полная версия. Данте Алигьери

      И сам не знаю, как вошел я в лес

      16 Я, вверх взглянув, главу холма узрел

          В лучах планеты, что прямой дорогой

          Ведет людей к свершенью добрых дел.

      19 Тогда на время смолк мой страх, так много

          Над морем сердца бушевавший в ночь,

          Что протекла с толи́кою тревогой.

      22 И как успевши бурю превозмочь,

          Ступив чуть дышащий на брег из моря,

          С опасных волн очей не сводит прочь,

      25 Так я, в душе еще со страхом споря,

          Взглянул назад и взор впери́л туда,

          Где из живых никто не шел без горя.

      28 И отдохнув в пустыне от труда,

          Я вновь пошел, и мой оплот опорный

          В ноге, стоящей ниже, был всегда.

      31 И вот, почти в начале крути горной,

          Покрытый пестрой шкурою, кружась,

          Несется Барс и легкий и проворный.

      34 Чудовище не убегало с глаз;

          Но до того мне путь мой преграждало,

          Что вниз сбежать я помышлял не раз.

      37 Уж день светал, и солнце в путь вступало

          С толпою звезд, как в миг, когда оно

          Вдруг от любви божественной прияло

      40 Cвой первый ход, красой озарено;

          И все надеждою тогда мне льстило:

          Животного роскошное руно,

      

      …Несётся Барс и лёгкий и проворный

      43 Час утренний и юное светило.

          Но снова страх мне в сердце пробудил

          Свирепый Лев, представший с гордой силой.

      46 Он на меня, казалось, выходил,

          Голодный, злой, с главою величавой,

          И, мнилось, воздух в трепет приводил.

      49 Он шел с Волчицей, тощей и лукавой,

          Что, в худобе полна желаний всех,

          Для многих в жизни сей была отравой.

      52 Она являла столько мне помех,

          Что, устрашен наружностью суровой,

          Терял надежду я взойти наверх.

      55 И как скупец, копить всегда готовый,

          Когда придет утраты страшный час,

          Грустит и плачет с каждой мыслью новой:

      58 Так зверь во мне спокойствие потряс,

          И, идя мне на встречу, гнал всечасно

          Меня в тот край, где солнца луч угас.

      61 Пока стремглав я падал в мрак ужасный,

          Глазам моим предстал нежданный друг,

          От долгого молчания безгласный.

      64 «Помилуй ты меня! – вскричал я вдруг,

          Когда узрел его в пустынном поле, —

          О кто б ты ни был: человек, иль дух?»

      67 И он: «Я дух, не человек я боле;

          Родителей Ломбардцев я имел,

          Но в Мантуе рожденных в бедной доле.

      70 Sub Julio я поздно свет узрел,

          И в Риме жил в век Августов счастливый;

          Во дни богов в лжеверье я коснел.

      73 Я был поэт, и мной воспет правдивый

          Анхизов сын, воздвигший новый град,

          Когда сожжен был Илион кичливый.

      76