Пять невест и одна демоница. Карина Демина

это волнует, – Матильда сняла примочку и осторожно помяла колено. – Коновал. Ныне же чтоб в своих покоях один был. Ясно? Приведу нормального целителя.

      – Не сердись.

      – Я не сержусь. Вестийцы за своей дают полоторы сотни золотых дархемов и еще право беспошлинного прохода через Громовой перевал.

      Тогда понятно, отчего ирнейцы вопрос с оглашением помолвки всячески затягивали. Небось, переговоры шли. Шли, шли и пришли… деньги? Денег, конечно, нет, но ради союза можно бы поискать. Дед вот Леточки всегда готов помочь. Внучку он любит.

      Внучек.

      И расстроится. Но с перевалом… с перевалом золоту не тягаться.

      – Заговорили, что боги против союза.

      – Разрывают?

      – Именно.

      – Что можем сделать? – уточнил Вециан, ногу опуская.

      – По сути – ничего, даже если возражать станем, не послушают.

      Оно и понятно.

      Архейские горы и перевал, единственный путь к богатым вестийским землям. И зная о том, пошлину они брали изрядную.

      – И с чего вдруг вестийцам оно понадобилось?

      – Политик, – Матильда задрала юбки и поправила съехавший чулок. – Думаю, собираются присоединить Ирнею. Та-то мелкая, но кое-что в ней есть. Пускай себе… девочка расстроится. Сперва жених помер, потом сбежал. Пусть и не совсем, чтобы жених, но все одно слухи пойдут.

      Это точно.

      И главное, вновь же, ничего-то с этими слухами и не сделаешь.

      – Турнир надо объявить, – предложил Вециан. – Рыцарский. В честь прекрасной дамы. Поднимет настроение.

      – И во что обойдется?

      – Обойдется. Но ежели на благое дело. Приглашения правильно разослать, созвать людей нужных… знаешь, а ведь виросский царь тоже не женат.

      – Дикари.

      – Но состоятельные. И… ладно, если не царь, но у него, помнится, братец есть, что характерно, тоже холостой. И посол их на что-то этакое намекал.

      Матильда поморщилась. Идея явно не казалась ей удачной.

      – Брось. Пригласи его. Пообщаться… и турнир этот… пусть пришлют кого. Девочки посмотрят. В конце концов, ежели не за наследника идти, то всегда можно договориться. Выделим им герцогство какое на прожитие. И пускай себе остаются. А тут ты любого дикаря перевоспитаешь.

      Он и ручку жене поцеловал, зная, что до сих пор этот простой знак внимания заставляет ее смущаться. Впалые щеки Матильды порозовели.

      А ведь она не пудрится.

      И мушек не клеит.

      Парик вот носит, но не из-за мод, скорее уж потому, что собственные её волосы никогда-то густотой не отличались. Он это знает, но… почему-то ни знание, ни собственная нехорошесть жены не мешали.

      Стук в дверь отвлек от ленивых мыслей.

      – Государыня! – нервный голосок секретаря, которого давно уж хотелось спровадить на плаху, с того самого дня, как пошел слух, что он слишком уж близок стал Мотечке, разрушил очарование момента. – Государыня! Срочные новости!

      Войти, правда, не посмел.

      Пока не разрешили.

      – Государыня!

      – Давай уже, – вздохнула Матильда, расправляя юбки и вид принимая,