Пять невест и одна демоница. Карина Демина

донес, а он и рад поверить. У Саржевского норов-то еще тот, неуживчивый… хорошо, хоть сразу не казнил. Стали разбираться, так и вышло, что нет за ним вины, наговор лишь. Святояр-то повинился, замирился, шубу вон кинул горностаеву. И вроде как оно ладно вышло, да… ты ж знаешь, Саржевский не таков, чтобы обиду позабыть.

      Мудрослава подавила вздох.

      Чудит братец.

      А ведь уже двадцать годков сменял, должен был бы в разум войти.

      – И дружки его в уши мед льют, он и гораздый слушать.

      – Может, еще наладится?

      – Думаю. Я-то, грешным делом, отойти от дел собирался. Старомысла за тебя сватал. Думал, поженитесь, он при думе сядет да при братце твоем. Хороший мужчина. Спокойный.

      И крепкий.

      На Древояра чем-то похож, разве что моложе будет. Вот лица его Мудрослава не помнила, но сердце сжалось болезненно. Почему так не сложилось? Древояр-то дурного мужа не выбрал бы, такого, который в питие да пиру меры не ведает. И жили бы… у Старомысла терем в Вироссе имеется.

      Богатый.

      Там, небось, зимою сквозь окна не дует.

      – Да твоему братцу напели, что надобно земли соединять, царствие виросское длить. Вот соединили. И что толку-то?

      Вздохнули оба о надеждах несбывшихся.

      – А теперь-то что?

      – Теперь… – Древояр огладил бороду. – Страшно?

      – Страшно, – призналась Мудрослава. От него ли, старого, скрываться. И не так уж глуп братец, ежели послал единственного, пожалуй, человека, которому она верила.

      И которого готова была слушать.

      Сам ли додумался?

      Хорошо бы.

      – И чего боишься?

      Мудрослава призадумалась. А и вправду? Чего она боится-то?

      – Не знаю. Но… это же… Проклятые земли. И… и там чудовища. Твари. Мертвецы ожившие.

      И тот, кто этими мертвецами повелевает.

      Вздумалось ему жену искать. На кой ляд ему жена вообще?

      – Оно-то, конечно, верно, да только поспрашивал я людей, которые там бывают.

      – А такие есть?

      – Есть, конечно, – усмехнулся в бороду Древояр. – Купцы-то туда, оказывается, частенько наведываются. И такие, которые уж давно торг ведут…

      – С мертвяками?

      – Да говорят, что уж сколько лет ходит, но ни одного мертвяка не видывал. Вот чудища, те случаются, но и то редко. Повыбили их, стало быть. А так-то горы. За горами – земли. На землях, стало быть, люди. Селения. Есть малые, есть побольше.

      – Люди? – верилось в подобное слабо.

      – Свей Янович, коий уж не первый год зерно туда возит, сказывал, что до того его батюшка торговал, а еще раньше – и его. Что во времена-то прежние там оно сложнее было, тварей больше, людей меньше. Беда их в том, что землица-то родит, да не нужное. Травы всякие запретные, стало быть, растут, а вот пшеница аль рожь – нет. И приходится возить. Платят честным серебром и золотом. И травы их опять же весьма ценятся.

      Люди.

      Странно так.

      – А…

      – Сперва-то беглые тудашечки шли, как он сказал. И те, которые удачи искали, сокровищей всяких, кладов. После