Мечтатели Бродвея. Том 3. Чай с Грейс Келли. Малика Ферджух

есть две сестры.

      – Он женился на девице из Олдричей.

      Она произнесла фамилию с недобрыми нотками, но он не стал возражать.

      – На моей бабушке Эмили, да. Ба Милли. Она умерла тринадцать лет назад.

      – Я знала. Он любил ее?

      – Полагаю, да, – ответил он осторожно.

      – А она его любила?

      – Очень.

      Свет мелькнул в зеленых глазах. Кошка цвета половой тряпки, урча, устроилась в складках кимоно. Самурай отчасти утратил свою воинственность.

      – Почему вы здесь сегодня?

      Он догадался, что «сегодня» – важное слово. Открыл кожаный портфель и выложил какие-то вещи на круглый столик.

      – Из-за этого.

      Страницы цвета слоновой кости, светлый сафьян, коричневый шнурочек, связывавший их… Она узнала всё вплоть до почерка. Перед глазами встал Нельсон, склонившийся над бюваром, золотое перо его элегантной ручки, хрустальные чернильницы.

      Из горла ее вырвался звук, глухая нота, похожая на удушье. Она попыталась встать, но не могла. Силы покинули ее.

      – Его дневники, – сказала она наконец.

      Едва слышно и сильно побледнев. Ее дрожащие пальцы потянулись к светлому сафьяну, ощупали его. Таинственные дневники Нельсона.

      В последний раз он писал в них при ней в тот день, когда она покинула «Бродвей Лимитед» и оставила его навсегда.

      – Он исписывал страницы и страницы, – прошептала она, затрепетав. – Писал везде. Я спрашивала его: «Про что такое серьезное вы пишете там, Нел?» Он отвечал: «Про жизнь. Про вас. Про меня. Но больше всего про вас».

      – Да. Больше всего про вас, – мягко подтвердил Джей Джей.

      – Так вы их читали?

      – Читал и перечитывал много раз после его смерти прошлой осенью. Я принес только последние. Остальные передам вам позже, если хотите.

      Он помедлил и продолжал:

      – Последняя страница последнего дневника обрывается на дате, когда он послал вам вторую пару птичек. Копию тех, что вы растоптали в «Бродвей Лимитед». В приложенном письме он назначал вам свидание в «Уолдорфе».

      Снова пауза.

      – Я догадываюсь, что вы туда не пошли, потому что после этого он перестал писать.

      Она сидела неподвижно и молчала.

      – Он хранил сломанных птичек под замком, в ящике своего секретера. Элла, моя старшая сестра, случайно наткнулась на них.

      Артемисия прикрыла глаза рукой, по-прежнему не говоря ни слова.

      – Я много думал о том, кто же эта загадочная Митци, занимавшая столько места на этих страницах… и в жизни моего деда. Два года. В которые он писал только о вас.

      И он закончил совсем тихо:

      – Он вас безумно любил.

      Проглотив вертевшиеся на языке вопросы, он продолжал негромко:

      – Я не знал…

      – Топчу ли я еще эту землю?

      Внезапный смех озарил ее лицо, и оно на миг помолодело.

      – Судя по тому, что эти дневники сказали мне о вашем характере, я полагал, что да, – сказал он с мягкой иронией. – С тех пор у меня было только одно желание, одна цель: найти вас,