Дневник доктора Финлея. Арчибальд Кронин

в длительной аускультации не было необходимости, настолько были поражены ее легкие.

      Правое легкое практически не дышало, левое было испещрено активными очагами болезни. Закончив, он не знал, что сказать.

      – Ну же, – подбодрила она его. – Смелее, просто скажите мне.

      Наконец, в сильном замешательстве, он произнес:

      – Вам осталось, наверное, месяцев шесть.

      – Вы очень добры. – Она изучающе смотрела ему в лицо. – На самом деле вы имеете в виду шесть недель.

      Он не ответил. Огромная волна жалости захлестнула его. Он пристально взглянул на нее, пытаясь представить, каким было в прошлом это изможденное лицо. Она и правда не была старой. Болезнь, а не годы, состарила ее. Глаза у нее были действительно необыкновенные; должно быть, когда-то она была прелестной женщиной – явно женщиной со вкусом. А теперь гротескно семенящая в десятиразрядной пантомиме мишень для каждого провинциального хама!

      Его мысли невольно сложились в неуклюжие слова:

      – Сегодня вечером вам лучше не беспокоиться насчет этого ужина. Вам явно не стоит туда идти.

      – Ой, но я иду! Уже и не помню, когда в последний раз меня приглашали на ужин. А следующего – еще дольше ждать…

      – Но разве вы не понимаете… – перебил он ее.

      – Понимаю, – ответила она. – Но если им хочется, пусть пошутят. Что такое жизнь? Просто маленькая шутка.

      Она лежала, глядя в окно.

      Потом, словно опомнившись, достала из-под подушки кошелек и спросила доктора, сколько ему должна.

      Финлей густо покраснел. Ее обстоятельства говорили сами за себя. Но, несмотря на всю свою неопытность, он обладал тактом. У него хватило ума назвать плату – очень небольшую, – и он молча взял деньги.

      Когда он уходил, она сказала:

      – Я надеюсь увидеть вас сегодня вечером.

      Весь этот день он не мог выбросить ее из головы.

      Он поймал себя на том, что с нетерпением ждет наступления вечера. Ему хотелось снова ее увидеть и, если получится, помочь ей, разгадать скрывающуюся в ней тайну. И все же ему становилось не по себе при мысли о предстоящем ужине. Он боялся, что беспардонные насмешки Догги оскорбят ее.

      Наконец пробило одиннадцать часов, настало время, назначенное для званого ужина в маленьком ресторанчике, недавно открытом на Черч-стрит человеком по имени Уильям Скотт. Это было довольно приличное заведение, посещаемое главным образом коммивояжерами и известное жителям Ливенфорда как «Суонк». Возможно, оно было названо так по причине некоторой утонченности, касающейся убранства столов, а именно скатертей и стеклянной посуды.

      Разумеется, «Суонк» закрылся задолго до одиннадцати вечера, но Догги, знавший всех и вся, уговорил Скотта организовать хороший ужин в маленькой, с пылающим камином комнате.

      На самом деле это была очень уютная комната с ковром и пианино в углу, возле красных бархатных занавесок, – его прикатили сюда для танцев.

      Финлей пришел рано, но вскоре появились и остальные. Догги ворвался первым, с