Дневник доктора Финлея. Арчибальд Кронин

лицом. В ее глазах блестели слезы, а руки дрожали. Рядом с ней стояла, очевидно, ее дочь.

      – Итак, Робертсон, – осторожно сказал Никол, – это мы. Ты ведь рад нас видеть, старина?

      – Что вы имеете в виду? – холодно спросил Вальтер. – Вы мне уже порядком надоели, сэр. И что здесь делают эти женщины?

      При этих словах у женщины, что постарше, вырвался стон. Она подалась вперед и обвила руками шею Вальтера.

      – О боже! О боже! – простонала она. – Разве ты не помнишь меня, дорогой? Разве ты меня не узнаешь?

      Вальтер с каменным лицом высвободился из ее объятий:

      – Отстаньте от меня, женщина! Как можно столь бесстыдно себя вести!

      Жестом Никол остановил ее.

      – Оставьте его пока, – шепнул он этой женщине. – Мы отвезем его домой. Он лишился памяти.

      Объект их сочувствия и внимания, Вальтер был с большой предосторожностью и заботой препровожден в Ливенфорд.

      Во время короткого путешествия он сохранял холодное и брезгливое достоинство, когда над ним рыдала то одна, то другая женщина. Но он не возражал против того, чтобы его перевозили, покорно пересаживаясь с парохода на поезд и с поезда в экипаж.

      – Он словно заколдован, – всхлипывала женщина постарше, – мой бедный Роберт.

      Когда они подъехали к дому на Барлоан-толл, там их уже поджидал молодой человек.

      – О, доктор Финлей, доктор Финлей! – простонала женщина. – Только посмотрите на него! Все так, как вы сказали. О, что же мне делать? Что же мне делать?

      Увидев на лице Коротышки Робисона новое, отстраненное выражение, Финлей всерьез огорчился. Он быстро подошел к нему и сказал:

      – Пойдемте, дорогой. Просто сядем спокойно и немного поговорим. Разве вы меня не знаете? У вас был нервный срыв, и вы просто хотите прийти в себя без лишнего шума.

      Похоже, эти слова не тронули Вальтера. С холодным неодобрением он огляделся вокруг.

      – Что тут делают эти две женщины? – спросил он. – Скажите им, чтобы они убирались.

      Финлей сделал знак миссис Робертсон и Маргарет покинуть комнату, и они неохотно вышли – их рыдания эхом разнеслись по коридору.

      Какое-то время Финлей и Робертсон сидели молча. Финлею показалось, что выражение лица Робертсона стало меняться. Пребывание в собственном доме, хотя Робертсон и не узнавал родные стены, сглаживало выражение напряженной отстраненности. Наконец Финлей осторожно заговорил:

      – А теперь послушайте меня. Вы должны понять, друг мой, что потеряли память. Это не страшно, но вы полностью потеряли память. Вам придется подождать, пока она вернется.

      Наконец на лице пациента появилось выражение искреннего интереса.

      – Это правда? – спросил он. – И сколько времени это займет?

      – Ну… иногда она возвращается совершенно неожиданно, – сказал Финлей, стараясь, чтобы это прозвучало обнадеживающе, – и проблемы как не бывало…

      Медленная улыбка обозначилась на лице Коротышки Робисона.

      – Вот теперь все прошло, – сказал он. – Пусть они войдут! – Он нащупал в кармане