Обелиск (сборник). Владимир Сорокин

Егорыч.

      – Небось Зинку ублажил, вот и работу полегче дала…

      – А где сгребать будем?

      Саламатин достал из широких брюк пачку «Беломора»:

      – От проходной и выше.

      – Так там много. С полкилометра.

      – А ты как думал… Давайте, мужики, в девятый за граблями. Там и грабли и рукавицы. Или кто-нибудь пусть сходит, что всем переться.

      – Мы с Серегой сходим. – Ткаченко хлопнул Зигунова по ватному плечу. – Сходим, Серег?

      – Сходим, конечно… дай закурить, Егорыч. – Зигунов потянулся к пачке.

      Саламатин вытряхнул ему папиросу, сунул в губы свою, смял:

      – Значит, сходите. Не обсчитайтесь только. Четырнадцать грабель. И рукавиц четырнадцать пар. А вот и новичок бежит… Пятнадцать грабель и пятнадцать пар.

      Мишка перелез через штабель труб, побежал по плитам.

      – Ты чего опаздываешь? – улыбнулся Саламатин, закуривая. – Идите, ребята, идите…

      Мишка подбежал к нему, громко выдохнул:

      – Фууу… запыхался… доброе утро… Вадим Егорыч…

      – Доброе утро. Что, будильник подвел?

      – Да нет, поезд пропустил свой… фууу… сильно опоздал?

      – Нет. Ничего.

      – Доброе утро! – Мишка повернулся к рабочим.

      – Здорово.

      – Доброе утро…

      – Чего опаздываешь?

      – Перезанимался вчера небось, заочник?

      – Егорыч, ну мы пошли, чего тут толкаться…

      – Идите. Я догоню щас… – махнул рукой Саламатин. – Застегни куртку, не лето все-таки.

      Часто дышащий Мишка стал застегивать молнию.

      Саламатин отодвинул рукав ватника, посмотрел на часы:

      – Четверть девятого. Все не начнем никак.

      – А что делать будем?

      – Листья сгребать. С газонов у проходной.

      – На свежем воздухе… хорошо…

      – Конечно… так… Прохорова нет… ну ладно. Ждать больше не будем… пошли, Миш.

      Они зашагали к проходной, вслед за бригадой.

      Саламатин зевнул, выпустил дым:

      – А ты что так оделся чисто? Прямо как на парад.

      Мишка пожал плечами:

      – Ну а что. Ничего особенного.

      – Но куртку-то зачем пачкать? Хорошая куртка.

      – Обыкновенная.

      Бригадир засмеялся, обнажив крупные прокуренные зубы:

      – Да… вот что значит – новое поколение. Я б такую куртку на выходной берег…

      Подошли к проходной.

      Одетый в черную форму вахтер запирал ворота.

      – Семеныч, выпусти нас! – весело крикнул Саламатин.

      – Идите через вертушку. Я уж запирать за вами устал. Щас только твои проползли.

      – Егорыч! – раздалось сзади. – Помоги!

      Мишка и бригадир обернулись.

      Ткаченко с Зигуновым несли грабли и рукавицы.

      – А вы что, пупы надорвали? – шагнул к ним бригадир.

      Мишка подошел к Зигунову, тот сунул ему стопку рукавиц.

      Саламатин протянул руку к граблям, распустившимся веером на плече Ткаченко, но тот уклонился:

      – Да шучу, Егорыч. Чего тут нести.

      – Все хорошие? Ломаных нет?

      – Нет,