Сейчас и навечно. Эмма Скотт

Посмотреть, так ли плавно она двигается, как на это намекали линии ее тела.

      И вот так десять месяцев воздержания обрушились на меня. Кровь хлынула к паху, и внезапная слабость стала наименьшей из моих забот. Я закашлялся, чтобы скрыть случайно вырвавшийся стон.

      – Ты в порядке? – спросила Дарлин, глядя через плечо.

      – Да, все хорошо.

      «Это плохая идея».

      Я хотел посадить Оливию в манеж, но она заерзала и вырвалась из моих рук, как только увидела, куда ее направляют. Я опустил ее на пол и наблюдал, как она ползет на кухню. К Дарлин.

      – Что ты тут делаешь? – проворковала Дарлин. – Ты пришла мне на помощь?

      Она взяла Оливию на руки и усадила к себе на бедро, придерживая одной рукой.

      – А теперь расскажи мне, где твой папочка хранит противни для запекания?

      Я смотрел на красивую женщину с моей дочерью на руках, которая хозяйничала на моей кухне и мило беседовала с малышкой, заставляя ее смеяться. Боль – в тысячи раз сильнее, чем любая сексуальная неудовлетворенность – поднялась откуда-то из глубин моего сердца. Казалось, сотни эмоций, которые я так долго держал взаперти, вырвались на свободу: что я хотел для себя, для Оливии, все потери, которые она понесла за свою короткую жизнь, и ради чего я работал, пытаясь сохранить ее. Словно я обронил мешок с маленькими шариками, и теперь мне придется собирать их заново, пока не запнусь, упав на задницу.

      – Это была плохая идея, – сообщил я.

      Дарлин скорчила Оливии глупую рожицу.

      – М-м-м?

      – Я не могу этого сделать.

      – Что? Поужинать?

      – Да, – огрызнулся я. – Я не могу поужинать. С тобой. И не могу позволить тебе здесь находиться, помогать мне или играть с Ливви. Я не могу.

      Выражение лица Дарлин резко изменилось, и я возненавидел себя за то, что свет в ее глазах потускнел.

      – О.

      Она аккуратно посадила Оливию на пол, но та сразу заверещала, требуя поднять ее.

      – Черт, – сказал я, нервно проводя рукой по волосам. – Именно поэтому я и не хотел какой-либо помощи. Одно приведет к другому, и не успеешь оглянуться…

      – Не успеешь оглянуться, как уже наслаждаешься вкусным ужином? – спросила Дарлин со слабой улыбкой.

      – Я не об этом.

      Дарлин замахала руками.

      – Нет, ты прав. Прости. Это твоя квартира. Твоя личная жизнь. Я часто так делаю. Увлекаюсь. А я переехала сюда, чтобы работать над собой. – Она закинула рюкзак за плечо и взяла Оливию за руку, проводив до меня. – И мне предстоит еще много работы.

      – Дарлин…

      Она наклонилась к малышке.

      – Пока-пока, сладкая горошинка. – Подняв голову, она одарила меня остатками своей лучезарной улыбки. – Приятного вечера.

      Звук захлопнувшейся двери заставил меня вздрогнуть. Комната вдруг показалась такой маленькой. Тихой.

      Оливия дернула меня за штанину.

      – Вверх, папочка, вверх.

      Я поднял ее на руки и обнял. Она улыбнулась, и я снова запаковал все свои эмоции в бутылку, сконцентрировавшись