Сейчас и навечно. Эмма Скотт

бы не рассказала тебе о нем, зная, что ты так взбесишься.

      – Я не считаю хорошей идеей ставить себя в ситуацию, которая может обернуться катастрофой, – сказал Макс, нахмурившись.

      – Мы с Сойером даже не друзья.

      – И тебя все устраивает?

      – Да. Конечно. А почему нет? Я уже не та идиотка, какой была в Нью-Йорке, которая вешалась на первого встречного. Уже нет.

      Макс подбородком указал на небольшую трибуну, где стояла Анджела, призывая всех к тишине.

      – Расскажи это им.

      – Сегодня к нам присоединился новый человек, – сообщила руководитель программы. – Пожалуйста, поприветствуйте Дарлин.

      Группа повернулась на своих местах и зааплодировала.

      Макс подтолкнул меня в бок. Он наконец-то сменил мрачную гримасу на ободряющую улыбку.

      – Вперед. Давай посмотрим, что у тебя есть.

      Я направилась в сторону небольшой сцены в передней части зала. Как же сильно я ненавидела эту часть: вставать и рассказывать свою историю перед кучкой незнакомцев. Это должно было заставить меня почувствовать сплоченность, убедить продолжать сражаться со всем, что я натворила и кем была; подтолкнуть меня рассказать обо всем вслух, не притворяясь, что ничего этого не было. Но мне казалось, будто я делюсь историей своей слабости снова и снова.

      – Привет. Меня зовут Дарлин.

      – Привет, Дарлин, – прозвучало в ответ.

      «Уф, как глупо».

      В общих чертах я обрисовала свою историю. Три месяца тюрьмы за хранение, условно-досрочное освобождение, передозировка на новогодней вечеринке, еще одно условно-досрочное и, наконец, полная свобода, но с обязательными собраниями трижды в неделю.

      – И как ты себя чувствуешь на новом месте? – спросила Анджела, когда я собралась занять свое место.

      – Отлично. Хорошо. Я счастлива быть здесь, в новом городе. Начинать все сначала. Ну, кроме этих собраний. АН везде одинаковы, куда бы вы ни отправились, верно? – я прыснула от смеха. Но никто не засмеялся в ответ.

      Когда я вернулась на свое место, Макс переменился в лице.

      – Разве мама не говорила тебе, что если будешь корчить гримасы, то они навсегда останутся на твоем лице? – прошептала я, пока другая девушка, Келли, подходила к трибуне, чтобы продолжить свою историю, начатую на прошлом собрании.

      – Позже, – сказал Макс и дернул подбородок в сторону выступающего. – Слушай.

      После собрания несколько членов группы представились мне и пожали руки. Две девушки и нервный парень предложили немного развлечься и сходить куда-нибудь выпить кофе, и я вежливо отказалась, сославшись на работу. Для себя решила, что бывшей наркоманкой позволю себе быть только здесь. В этом зале находилась прежняя Дарлин. Но во всех остальных местах – новая «Я».

      Я схватила свой рюкзак, пока Макс и Анджела разговаривали около трибуны. Они оба одновременно посмотрели на меня, словно родители, пытающиеся разобраться, как поступить с проблемным ребенком.

      «Ну и пусть, – подумала я. – Прошлое останется в этих стенах. Именно это и подразумевает