Квинтэссенция Света. Ильяс Сибгатулин

пора самим подумать об этом, – ответила Сара, – а не надеяться на ополоумевших мужчин.

      – Они правы, – вставила командирша, – сами себя будем защищать. Да, бабы? Хватит с нас этого Элиаса. Он давно уже сбрендил. А польза от него была, только когда он за топливом ездил.

      – Заправка, кстати, здесь недалеко, – заметил Мэд, – Элиас говорил, что покупает топливо у солдат, которые окопались на северо-западе. Миль двадцать отсюда.

      – Разберемся, – кивнула женщина, – а теперь давайте все по домам! Не будем «кормить» тварей. А вы садитесь и уезжайте быстрее.

      – Так и сделаем, – заверил я.

      Мы молча погрузились и стали выезжать.

      Несмотря на общее одобрение плана командирши, большинству жителей Оаквилла явно не понравилось наше вмешательство в их жизнь. Элиас был их оплотом надежности и веры в завтрашний день. Теперь этим женщинам и подросткам придется выживать самим, и судя по активности «осьминогов» в этом районе, выживание их будет тяжелое.

      – Кому сейчас хорошо, – будто прочитав мои мысли, сказал Зимовски.

      Я промолчал и просто вывел наш «Опель» на главную дорогу.

      Автомобиль, заправленный бензином под завязку, мирно урчал, подрагивая рулем в моих руках.

      – Вот так пытаешься спасти хоть кого-нибудь, но руки все чаще тянутся к оружию.

      – Тут ты прав, Мэд. Ну и черт с ними. И с девочкой! И с этим придурком Элиасом! И со всем этим городком!

      – Не парься, Сара. У нас свои цели в этом умирающем мире, – заметил Мэд.

      ****

      Теперь Оаквилл действительно остался позади.

      А мы смотрели, как закат полыхал огнем. И озаряли последние лучи солнца край неба, опаляя облака. И те, рванными сизыми воспоминаниями, поднимались все выше и выше в небеса, страшась жара светила. И наступали сумерки. И были они предвестником страшной тьмы.

      VII

      «Новый день под старым небом и солнцем,

      Но вы все так же хороши, притворцы.

      Некоторые уже не проснутся, не откроют глаз.

      А мы все также живем, и чей-то исполняем приказ.

      Завтра новый день? Под тем же забвением?

      Мы улыбаемся, пьем жизнь с упоением.

      Может хватит? Оставить? Уйти с глаз?

      Но кто же будет вычленять приказ?

      Это нормально, мама. Это нормально, сын.

      Завтра прежний день. И то же небо без причин.

      Такова наша жизнь, наша твердая дорога.

      Важно, чтобы не было больше Око за Око.

      Мы все спим. И спим. А ведь кто-то уже нет.

      Не проснется. Или все же?.. Увидит свет?»

      – Это ты откуда такие стихи взяла? – Мэд обернулся с переднего сиденья и взглянул на Сару.

      Я посмотрел в зеркало заднего вида. Девушка светила фонариком на небольшой потрепанный томик.

      – Нашла в «нашем Опеле». Книга валялась под сиденьем.

      – Неплохие стихи, – я решил поддержать диалог, – даже немного дают оптимизма.

      – Автор Эдвард Грей. Не слышала о нем… хотя, как по мне, строчки слишком депрессивные.

      – Это,