В одном шаге от любви. Яна Роза

натерпелась.

      Когда ординаторская опустела, в компании с отцом Лютного было так же хреново, как и в компании его сына. Похоже, уметь создавать вокруг себя давящую атмосферу у них в крови.

      – Стас у меня единственный сын, – начал вдруг прокурор очень тихо, – и, признаться, его брак мы с женой не одобряли, но вмешиваться не стали. Решили, раз он полюбил, так тому и быть. Я хотел ему всего самого лучшего, и мне он нужен здоровый и живой.

      Катя молчала, она стояла, как перед расстрелом.

      – А вам, Катя, нужна квартира и спокойная жизнь?

      – Что вы имеете в виду?

      Катя действительно не понимала, о чем речь. Происходящее напоминало дешёвый сериал по ТВ. Вот только к Стасу она никакого отношения не имела.

      – Я хочу, чтобы вы мягко вывели Стаса из его состояния.

      – Не понимаю…

      – Он видит в вас ту Катю, с которой сочетался браком, поддержите его, но напоминайте, что есть реальность. Он должен вернуться.

      – Вы в своём уме? Вы что такое говорите? – Катю затрясло. – Я не собираюсь притворяться покойной девушкой, тем более для Стаса.

      – Я не прошу вас быть ему настоящей супругой, – проговорил Лютный по слогам, – на то время, пока он здесь, не отталкивайте его и постоянно напоминайте, где он и что произошло. Пускай ищет в вас различия.

      – Вы сумасшедший, – выдохнула Катя. – Я в отпуск ухожу, и я…

      – Я бы не хотел вам угрожать, – вновь повторил Лютный.

      Его интонация была спокойной и в то же время к земле гнула.

      – Чем угрожать? – Катя нервно хохотнула, чувствуя, как ее загоняют в угол. – У меня ничего нет.

      – У каждого человека что-то есть, у вас – это репутация. Вы хорошая, исполнительная медсестра, уверен, вас ценят и приглашают делать уколы частным образом. К нам недавно поступило дело, в нем фигурируют такие же медработники. Они тоже на дом ходили, услуги оказывали, а потом у клиентов возникали проблемы со здоровьем. Четверых арестовали, но я думаю, и пятого можно найти. Как считаете?

      Катя чуть не упала. В ногах была жуткая слабость.

      – Вы что, хотите меня подставить?

      – Нет, ни в коем случае. Я лишь рассказывал вам неприятную историю, которая может случиться с невиновным человеком. Это несправедливо, правда? От сумы и от тюрьмы не зарекайся, как у нас говорят.

      Катя и не поняла, как слёзы капнули с ресниц. Она быстро смахнула их рукой, до конца не веря в то, что происходит.

      – Послушайте, Катя, Стас ничего вам не сделает…

      – А вы знаете своего сына? Знаете, на что он способен? – голос Кати дрожал.

      Лютный поднялся. Его седая шевелюра напоминала парик, а на дорогом костюме даже после суматошной ночи не было видно ни одной складки.

      – Мой сын… ничего не сделает женщине, которую любит.

      Катя сглотнула. Определяющее тут действительно «которую любит». Потому что какая «не любовь» Лютного, она на себе познала.

      – Я не хочу, – отказалась Катя, но эти слова для прокурора ничего не значили.

      – Давайте не усложнять друг другу жизнь, – устало попросил