В одном шаге от любви. Яна Роза

девчонки там спали, или мылись, и частенько за собой не убирали.

      – Я всё проверю, – заверила Катя, предполагая, что, возможно, приведут какого-нибудь блатного «прокапаться».

      Вика высунулась из-за дверей, тихо спрашивая, в чем дело, Катя только махнула рукой, открывая платную палату. Вроде всё было чисто, мусора не было, кровать заправлена.

      – Так что ты рукой машешь? – зашипела Вика за её спиной.

      – Да блатного приведут, откапывать, наверное.

      Вика скривилась.

      – Ох, я их ненавижу. Представляешь, прошлый этот, от Кузьмы Петровича, я ему иголку без перчаток убирала, а он мне, только когда уходить собрался, шепнул на ухо, что у него гепатит.

      Катя понимающе улыбнулась. Да, бывали осечки, но что поделаешь. Закрыв палату, она доложила дежурному врачу, что всё в порядке. Та сразу стала кому-то вызванивать.

      Собственно, блатные, если кому-то деньги и платили, то только не им, хотя некоторые, выражая благодарность, оставляли коробку конфет. Поэтому они с Викой даже на руках разыграли, кто будет подключать и чья эта будет палата. Выпало на долю Кати.

      Не в восторге от открывающихся перспектив, она всё же принялась за работу.

      Но блатной явно не торопился. Так прошёл ужин, когда они с Викой отработали и даже посчитали, что, похоже, всё накрылось.

      Дежурство шло очень спокойно, и это только радовало, не хотелось ничего сглазить.

      Но всё началось в тот момент, когда они сами решили попить чай. В двери сестринской заглянул врач из реанимации.

      – Привет, сестрички, принимайте мальчика.

      Катя с Викой переглянулись. Вроде Валентина Григорьевна ничего про такое не говорила.

      В коридоре уже стояла каталка, а нетерпеливый врач отстукивал костлявыми пальцами по деревянному косяку дверей.

      – Рамиль, зайди ко мне, – раздался голос Валентины Григорьевны. – Девочки, больного в платную палату, пожалуйста.

      Катя мысленно чертыхнулась. Уж лучше бы блатной какой-нибудь был. Вика ободряюще махнула ей рукой, а сама включила телевизор, полностью о ней забывая. Надев колпачок, перчатки и маску, Катя показала санитарам палату, куда те закатили смирно лежащего пациента.

      Белая простыня накрывала его плечи, но она всё равно видела замысловатые узоры татуировок. Вот уж мода пошла, но Кате было всё равно.

      Парни переложили пациента на кровать.

      – Что с ним? – удивилась Катя его полной неподвижности. – Он точно спит, а не умер?

      – Ему вкололи такую порцию седативки, что он очухается только завтра.

      Хорошо, что под маской парни не видели, как её рот недовольно скривился. Не любила Катя этих седативщиков.

      А когда вдруг парни с пациента простыню содрали, мол, она их отделению принадлежит, Катя невольно охнула. Мужчина явно увлекался спортом и здоровым питанием, а татуировка была только одна и заканчивалась в области сердца непонятной извилистой загогулиной. Всё тело было в ранах и гематомах. Катя быстро накинула на него одеяло, выдохнув.

      – А мочевой катетер что, не поставили?

      – Когда