Перемирие. Роман Корнеев

не смог себя заставить прийти сегодня к Иеремии, хотя знал, что ты там будешь. Поверь, я просто не сумел…

      – Да я верю.

      – И ты… тоже не смог удержаться и пришел. Это хорошо, это правильно. В прошлый раз ведь тоже…

      В какой прошлый раз?!! Он тряхнул головой, стараясь развеять предательский туман в памяти.

      – Ты изменился, Серега.

      Тот весь сжался, сник, словно услышал о чем-то настолько ужасном и притом неотвратимом, что и представить сложно.

      – Ты знаешь, я женился после твоего… отбытия.

      К чему это он вдруг?

      – Поздравляю. Честное слово, я очень рад за тебя.

      – Спасибо. Правда, мы уже развелись, но все равно спасибо. В общем, так получилось, что мы перестали с ней понимать друг друга. Пока был ты… Когда я узнал о том, что ты ушел, для меня словно что-то оборвалось, я очень переживал все это, и это не могло не повлиять на наши с ней отношения.

      Серега опустил голову.

      – Она избавилась от ребенка, вот что самое ужасное. Ты ведь знаешь, когда вы все начали… Эти уходы в бой, многое в миру с ними стало гораздо проще и, одновременно, куда сложнее. Да.

      Он ничего не понимал в происходящем и все больше начинал чувствовать такое давно и прочно забытое чувство, как любопытство, что же здесь, в конце концов, происходит? Зачем он мне это все рассказывает?

      – А недавно я ходил на твою могилу.

      Вот это уже было интересно.

      – Когда?

      – С месяц назад, убрал всё там, осень начиналась, пионы позасыхали, а так – хоть листья с деревьев налетят, красиво будет. Ты все еще любишь опавшие листья? Помню, ты гербарии охапками засушивал, так что потом всю зиму пахло.

      – Хм… не припомню особых ощущений за последний месяц… а листья, что ж, листья опалые это всегда хорошо.

      Снова помолчали.

      – Серега, что здесь творится? Почему всё не так? Можешь ты мне ответить на вопрос или нет?

      – Вопрос не совсем по адресу, но постараюсь. Люди боятся.

      – Кого? Нас?!! – в ответ лишь качание головой.

      – Не вас, как людей, индивидуумов, а вас, как явление.

      – И ты тоже боишься?

      – Все боятся. Даже я, хотя и по другой причине. Я остался, хотя и имел полную возможность уйти. Предпочел, так сказать. Теперь ваши смерти, страдания… правят нами. Эта ноша ломает человека.

      – Но это же нечестно, так относиться к живым… да, к живым, в конце концов, людям. Как к «явлению», это жестоко, ты хоть понимаешь, что подобными вещами вы сами себя заводите в тупиковую ситуацию? Абсурдную!

      – В тупиковую – да, но не абсурдную. Мир – правилен. Теперь – правилен. Все внутренние антагонизмы ушли в бой. Ушли с вами, а нам только и остается, как пользоваться плодами того, что называется «обществом с нулевой энтропией».

      – Слова, просто слова.

      – Ты забываешь, что ты в миру. Здесь слова играют куда большую роль, чем дела. В бою ведь наоборот, так?

      Он согласился.