Перемирие. Роман Корнеев

куда же ты ушел? Все тебе так обрадовались, и вот, в самый неподходящий момент ты уходишь, даже никому не сообщив. В глупое же положение ты меня поставил.

      Дружеский журящий тон. Или какое-то его подобие.

      – Я был у Сереги – ты должна его помнить.

      Он был готов поклясться, что ее улыбка в этот момент слегка дрогнула.

      – А, тот твой давний приятель, вы еще учились вместе.

      Тут его всего передернуло.

      – Прекрати улыбаться. Сейчас же прекрати!

      Улыбка не погасла, а только приобрела неуловимый материнский оттенок, и голос, таким голосом увещевать заигравшихся в солдатики маленьких детей.

      – Что ты такое говоришь, милый, ты не устал? Плохо выглядишь… Верно ты сделал, что оттуда ушел, замучили тебя, только с дороги, намаявшегося… завтра никуда не пойдем, будем дома фотографии смотреть, помнишь, ты хотел?

      Он тихо застонал, натыкаясь на эту непробиваемую стену. Он всего ожидал, но чтоб такого?!! Ирина все щебетала вокруг него, помогая снять плащ, закрывая за ним дверь, осторожно подталкивая дальше, на кухню… Он почувствовал, что постепенно съеживается, закрывает сознанию путь к… к чему, он понять не смог.

      Внезапный порыв швырнул его тело назад, а когда в голове немного прояснилось, он увидел, что его кулаки вцепились в тонкую ткань платья Ирины, так что та начала трещать.

      – Замолчи!

      Она подчинилась, не пытаясь даже вырваться. Ее и без того маленькая фигурка казалась совершенно крошечной в его руках. Но не беспомощной. Почему-то оставалось ощущение, что сила на ее стороне, он никак не мог сломить эту силу.

      – Ирина, черт тебя побери, как до тебя докричаться?!! Ты же меня не слышишь, не притворяйся!

      Она молчала, спокойно и ласково глядя ему прямо в глаза.

      – Ты же любила меня, ведь когда-то это было настоящей любовью. Не этим фарсом. За что ты меня так ненавидишь, что способна делать настолько больно? Эта вся фальшивая ласка, этот театр одного актера и идиота-зрителя… почему это происходит? И главное, зачем? Просто ради прежних воспоминаний… не верю. Из-за страха – нет! Не молчи, скажи хоть что-нибудь, почему ты молчишь?!!

      Он чувствовал, отчетливо чувствовал дикий стук сердца за этой непробиваемой броней, но как до него добраться?

      Невероятная ярость проснулась в его душе, ломая все устои, круша весь тот налет разума над подсознанием бойца, что еще оставался у него под черепом.

      Он слегка напряг мышцы рук, разрывая тонкую ткань, даря страдание плоти, что под ней скрывалась. Он сделает, наконец, так, что она раскроется, выйдет из-под скорлупы!

      Он избавил ее тело от последней тряпки, нарочно доставляя боль. Его мутило от всего происходящего, но рефлексы делали свое дело. Он навалился на нее всем весом, теряя последний контроль над собой, проваливаясь в захлестнувшую его бездну.

      На гладкой атласной коже Ирины отчетливо проступали кровоизлияния от его пальцев, она едва могла дышать, прижатая к полу его тяжелым телом, в ребра впилось что-то твердое, валявшееся на полу. И ничего. Все это