Перемирие. Роман Корнеев

уме, должен будет доверить свой путь автоматике.

      – Па, можно взять стоппера на борт? Вон там кто-то сигналит с дороги.

      – Лил, ты меня пугаешь, – притворно ужаснулся Виктор. – Тебе уже родной отец плох в компанию, чужих подавай?

      – Ой, ну от тебя серьезного слова не дождешься. Может, человек куда спешит. Или вообще заблудился.

      И правда, на сканере слева по курсу призывно замерцал значок вызова, кто-то на земле включил «сигналку» – неизменная часть амуниции стоппера. Что ж, подбросим, чего уж…

      Гудение винта сменило тональность, заводя аппарат на посадку. Шасси чуть дрогнули, принимая на себя вес машины, полетел-побежал в стороны мелкий сор, закачались деревья.

      Стоппер подбежал, пригнувшись, прижался всем телом к теплому корпусу возле левого крыла-обтекателя, Лилия видела сквозь обзорный иллюминатор, как тугие струи искромсанного воздуха отчаянно треплют его шевелюру. Почему они все такие одинаковые?

      Люк отъехал в сторону, впуская в надежно изолированный от внешнего шума салон рычание ротора.

      – Эй! Забегай, нельзя тут долго ждать!

      Бесформенная фигура в полевом комбинезоне послушно протиснулась в не слишком широкий проход, и снова стало тихо. Не успела пластина люка отрезать кабину от внешнего мира, как мягкая тяжесть уже потащила Лилию куда-то вниз, унося с собой призраки деревьев за окном, снова распахивая перед ней быстро темнеющую линзу неба.

      – Ну, привет, тот свет. Что стоишь, проходи. Вот, тут у нас кухня за стенкой. Небось, есть хочешь? Скоро ужинать будем.

      – Спасибо.

      – И не думай много, бросай свой мешок, будем знакомиться.

      Лилия провела рукой по сенсору на стене, делая ярче свет. Ну-с, посмотрим, кто к нам пожаловал.

      Случайный попутчик был не так уж молод, как показалось вначале, лет, может быть, под сорок. Худощавый, одетый в обычную для стопперов мешковатую защитного цвета брезентовую хламиду, слегка немытый и небритый, столбом стоящий перед ней парень чем-то неуловимым в своем облике создавал ощущение уюта, как будто они были знакомы сто лет. Вот и славно.

      – Давай-давай, проходи, не стой.

      Виктор обернулся навстречу вернувшейся в кабину дочери.

      – Пап, это, как это, забыла спросить, хи-хи, как тебя зовут? – жизнерадостности хоть убавляй. И чего это она. Понравился он ей, что ли?

      – Приветствую, молод… хм, впрочем… н-да. Проходи, в общем, располагайся, – Виктор махнул в сторону свободного третьего кресла. Стоппер пожал плечами, словно и вправду собирался до того простоять вот так, посреди не слишком просторной кабины весь полет. Сделал всего один широкий шаг и замер в почти не почувствовавшем его вес кресле. Ни улыбки, ни тени неловкости или наоборот, симпатии по отношению к незнакомым людям. Его глаза медленно скользили по панелям приборов, пока не встретили взгляд Виктора.

      – Меня зовут Ренатом… ребята зовут.