Смерть лорда Эджвера. Агата Кристи

что лучше всего будет перевести разговор на другое.

      – Забавный вчера получился ужин, – начал он. – Сильвия Уилкинсон, должно быть, самая деспотичная женщина на свете.

      – Она очень целенаправленна, – сказал Пуаро, – и ничего не видит, кроме своей цели.

      – Что вовсе не мешает ей жить, – подхватил Брайан. – Не понимаю, как ей все сходит с рук.

      – Красивой женщине многое сходит с рук, – заметил Пуаро, и глаза его блеснули. – Вот если бы у нее был поросячий нос, дряблая кожа и тусклые волосы – тогда бы ей пришлось гораздо хуже.

      – Вы, конечно, правы, – согласился Брайан, – но иногда меня это приводит в бешенство. При том, что я ничего не имею против Сильвии. Хотя и уверен, что у нее не все дома.

      – А по-моему, она в полном порядке.

      – Я не совсем это имел в виду. Свои интересы она отстаивать умеет, и в делах ее тоже не проведешь. Я говорил с точки зрения нравственности.

      – Ах, нравственности!

      – Она в полном смысле слова безнравственна. Добро и зло для нее не существуют.

      – Да, я помню, вы что-то похожее говорили вчера.

      – Вы только что сказали: преступление.

      – Да, мой друг?

      – Так вот, я бы ничуть не удивился, если бы Сильвия пошла на преступление.

      – А ведь вы хорошо ее знаете, – задумчиво пробормотал Пуаро. – Вы много снимались вместе, не так ли?

      – Да. Я, можно сказать, знаю ее как облупленную и уверен, что она может убить, глазом не моргнув.

      – Она, наверное, вспыльчива?

      – Наоборот. Ее ничем не прошибешь. И если бы кто-то стал ей мешать, она бы его ликвидировала без всякой злости. И обвинять ее не в чем – с точки зрения нравственности. Просто она решила бы, что человек, мешающий Сильвии Уилкинсон, должен исчезнуть.

      Последние слова он произнес с горечью, которой прежде не было. Интересно, о чем он вспоминает, подумал я.

      – Вы считаете, что она способна на убийство?

      Пуаро не спускал с него взгляда.

      Брайан глубоко вздохнул.

      – Уверен, что да. Может быть, вы вспомните мои слова, и очень скоро… Понимаете, я ее знаю. Ей убить – все равно что чай утром выпить. Я в этом не сомневаюсь, мсье Пуаро.

      – Вижу, – тихо сказал Пуаро.

      Брайан поднялся со стула.

      – Я ее знаю, – повторил он, – как облупленную.

      Минуту он постоял, хмурясь, затем продолжил совсем другим тоном:

      – Что касается дела, о котором мы говорили, мсье Пуаро, то я с вами свяжусь через несколько дней. Вы возьметесь за него?

      Пуаро несколько мгновений молча смотрел на своего посетителя.

      – Возьмусь, – произнес он наконец. – Оно кажется мне… интересным.

      Последнее слово он произнес как-то странно.

      Я спустился с Брайаном Мартином вниз. На пороге он спросил:

      – Вы поняли, почему вашему другу было интересно, сколько тому человеку лет? Я имею в виду, что интересного в том, что ему тридцать? Я не понял.

      – Я тоже, – признался я.

      – Не вижу смысла. Может, он пошутил?

      – Нет, – ответил я. – Пуаро так не шутит. Поверьте мне, для него