Смерть лорда Эджвера. Агата Кристи

через адвокатов.

      – Это правда, – сухо подтвердил лорд Эджвер. – Через английских адвокатов, через американских адвокатов, каких угодно адвокатов – вплоть до откровенных мошенников. В конце концов, как я уже сказал, она написала мне сама.

      – Но прежде вы ей отказывали?

      – Да.

      – А получив ее письмо, передумали. Что заставило вас передумать, лорд Эджвер?

      – Во всяком случае, не то, что я в нем прочитал, – резко ответил он. – К тому времени у меня переменились взгляды, вот и все.

      – Какая внезапная перемена!

      Лорд Эджвер промолчал.

      – Какие именно обстоятельства способствовали ей?

      – Это мое дело, мсье Пуаро, и я предпочел бы не вдаваться в подробности. Достаточно сказать, что постепенно я пришел к выводу, что действительно лучше будет разорвать этот – простите за откровенность – унизительный союз. Мой второй брак был ошибкой.

      – То же самое говорит ваша жена, – тихо произнес Пуаро.

      – В самом деле?

      В его глазах появился странный блеск, который исчез почти мгновенно.

      Он встал, давая понять, что встреча закончена, и, прощаясь, немного оттаял.

      – Простите, что я потревожил вас так внезапно. Мне необходимо быть завтра в Париже.

      – О, не стоит извинений.

      – Спешу на распродажу предметов искусства. Присмотрел там маленькую статуэтку – безукоризненная в своем роде вещь. Возможно, немного macabre[14], но у меня давняя слабость к macabre. Я человек с необычными вкусами.

      Снова эта странная улыбка. Я взглянул на книги, стоявшие на ближайшей ко мне полке. Мемуары Казановы, книга о маркизе де Саде, другая – о средневековых пытках.

      Я вспомнил, как поежилась Сильвия Уилкинсон, говоря о муже. Она не притворялась. И я задумался над тем, что же представляет из себя Джордж Альфред Сент-Винсент Марш, четвертый барон Эджвер.

      Он учтиво простился с нами и тронул рукой звонок. Греческий бог – дворецкий – поджидал нас в холле. Закрывая за собой дверь в библиотеку, я оглянулся и едва не вскрикнул.

      Учтиво улыбающееся лицо преобразилось. Я увидел оскаленные зубы и глаза, полные злобы и безумной ярости.

      Теперь мне стало абсолютно ясно, почему от лорда Эджвера сбежали обе жены. И оставалось только поражаться железному самообладанию этого человека, в течение всей беседы с нами сохранявшего спокойствие!

      Когда мы достигли входной двери, распахнулась дверь справа от нее. На пороге появилась девушка, которая непроизвольно отпрянула, увидев нас.

      Это было высокое, стройное создание с темными волосами и бледным лицом. Ее глаза, темные и испуганные, на мгновение встретились с моими. Затем она, как тень, скользнула обратно в комнату и затворила за собой дверь.

      В следующую секунду мы оказались на улице. Пуаро остановил такси, мы уселись в него и отравились в «Савой».

      – Да, Гастингс, – сказал он. – Беседа была совсем не такой, как я ожидал.

      – Пожалуй. Какой необычный человек этот лорд Эджвер!

      И я рассказал, что увидел, когда закрывал дверь в библиотеку. Слушая

14

Макабрическая (франц.).