Единственная. Твоя. Эми Мун

Как добилась внимания Данияра Мстиславовича, так на всех свысока и стала глядеть. Показала свое нутро.

      – Понятно, – вздохнула Любава.

      Большего, видно, сестра скажет. Да и толку выспрашивать?

      А Дарья взглянула в сторону, куда ушли девушки:

      – Давай возвращаться. А то потом по всему лесу искать их будем.

      Покидать капище не хотелось.

      Лечь бы рядом с идолами и смотреть на кружево зелени, сквозь которое проглядывало синее небо.

      – Ты иди, – отозвалась Любава, – а я догоню.

      Дарья нахмурилась, но все же кивнула и, подхватив лукошко, скрылась за деревьями. А Любава все же присела на землю. Словно Васнецовская Алёнушка, устроила голову на коленях и прикрыла глаза.

      Как слайды, в голове замелькали непрошеные образы. Острый нож, из-под которого вьется стружка. Сильные и длинные пальцы, так осторожно сжимающие кусок дерева, и вихрастая русая макушка, склоненная над работой. В волосах медовыми бликами пляшет солнце, а резкий излом губ тронут мечтательной улыбкой. Данияр улыбался, когда резал ее амулет.

      Любава вздрогнула и открыла глаза.

      – Ой… – прошептала тихонечко.

      Прямо напротив нее сидел медведь.

      Первым порывом было шарахнуться в сторону, но она даже не дернулась. Медведь был тот самый – ручной. Янтарные глаза смотрели не по-звериному умно, да и агрессивно зверь себя не вел. Водил носом, любопытно топорщил уши.

      Любава тихонько перевела дух.

      – Ох, мишка… ты как тут оказался?

      Боги, ну и ерунду спросила! Лес вокруг, а он – животное, к людям привыкшее. Ходит рядом голодный, ждёт, что покормят… вон как ягоды из корзинки уминает!

      – Эй! – от возмущения она даже на ноги вскочила. – Ты! Обжора!

      Но попытка пихнуть медвежье плечо закончилась полным провалом. Ловко сграбастав корзину, медведь развернулся к ней мохнатой попой.

      А вот это уже наглость! Любава оббежала косолапого так, чтобы видеть его морду.

      – Я их всё утро собирала!

      Медведь смачно чавкал и стыдиться не спешил. Янтарные глаза жмурились от удовольствия, а корзина жалобно хрустела в когтистых лапищах.

      Любава расстроено уселась рядом. Не отбирать же, в самом деле. Зверь ведь, охота полакомиться ягодкой.

      – Хоть бы мне оставил, – вздохнула, разглядывая, как ловко медведь расправляется с добычей. – Хапуга.

      Медведь даже корзинку выронил. И вдруг как фыркнет. Любава рот раскрыла от удивления. Понял ее? Быть не может!

      А медведь встал, осторожно подпихнул ей корзинку и лизнул пальцы. Ещё и благодарит! Дрессировали его, что ли?

      – Спасибо за тару, – вздохнула, забирая слегка обслюнявленное лукошко. – Девочки не поверят.

      Зверь согласно кивал и лез носом под ладонь, требуя ласки. Тихонько фырчал и тёрся огромной башкой о плечо. Жмурился, фукал и все норовил пройтись языком.

      Ну и как на такую плюшевую милоту злиться будешь? Любава с удовольствием запустила пальцы в густой мех и потрепала ухо. Медведь так и затарахтел. А морда довольная-я-я!

      Ох,