Зона ЧП. Не изученная война 1996 года. Алексей Валентинович Тихомиров

покажи, – с боковой полки просил Паштета показать фотографию Соболь.

      – Да подожди, – остановил его Ряба, выхватив фото из рук Паштета.

      Мы с Саней по обе стороны склонились над ним, рассматривая снимок. Паштет широко, во все лицо улыбался.

      На снимке он с девушкой стоял на фоне разводного моста в Ленинграде, уже как четыре года переименованного в Санкт-Петербург. Паштет был выше ее на полторы головы. И когда он ее обнимал, казалось, что девушка была у него под мышкой, а он накрыл ее голову рукой. Она была полной. Кривые ножки, на лицо – прыщавый ребенок. На обратной стороне была надпись «Питер 1994», снимок был сделан за полгода до того, как Паштета призвали в армию. На фото он улыбался так же, как сейчас.

      – Да она мелкая для тебя, – соскочив со своего места, не дождавшись, глядя через меня, произнес Илья Соболь.

      – Ноги кривые, лицо в прыщах – издевался Ряба.

      У Паштета улыбка исчезала на глазах.

      – Да пошли вы все на х*й, – с обидой выхватывая фотографию, прокричал он.

      – Да не обижайся, Паша, – хотел успокоить Саня. – Вы с ней подходите друг другу, ты такой же, только худой.

      Все разразились смехом. Паштет, не ответив, засунул снимок в конверт с письмом от нее, которое он хранил в кармане камуфляжа.

      В армии так – чем больше ты психуешь, тем больше над тобой издеваются.

      – Ряба, наливай, – разрядил обстановку я.

      Выпив после тоста «будем», уже никто не вспоминал про снимок, про девушку Соню, подружку Паштета. Тема сменилась, пошли пошлые анекдоты.

      «Она реально некрасивая. Что Паша в ней нашел?», – последнее, что подумал я и больше об этом не вспоминал долго.

      – Слушайте анекдот, – предложил Ряба. – Собирается муж на работу и вдруг живот скрутило, понос и все такое. Жена: – На таблеточку, съешь, и все пройдет. Но перепутала таблетки и вместо таблетки от поноса дала успокоительную. Через какое-то время звонит мужу на работу и интересуется. – Дорогой ну как ты? – Да ничего милая, – отвечает муж, – обосрался, но спокоен.

      Как всегда, в полночь все разбрелись кто куда. Я сам слушал и подпевал блатные песни под гитару в соседнем плацкарте. В конце вагона надрывался магнитофон, пытаясь перекричать толпу пьяных ребят, поющих под гитару. Прапорщик сидел за столом и все подливал в кружки алкоголь, пытался подпевать. Ряба с тем БТРщиком, с кем вчера дрался, сидел в обнимку. Парочка твикс: у Рябы фингал под левым глазом, у партнера – под правым. Как братья-близнецы, найди десять отличий. В эту ночь драк не было, но тамбур был облеван так же.

      Сквозь сон я слышал, что надо на завтрак, но голову поднять не смог. Мы в очередной раз стояли в жопе мира. Приоткрыв один глаз, я увидел, что дрыхнут все. Во сколько мы легли, не помнил никто, но чувствуя по состоянию – поздно. Или рано утром. Нас растормошили сослуживцы только к обеду.

      – Где мы находимся? – поинтересовался Илья Соболь у мимо проходившего в курилку солдата, натягивая сапоги.

      – Да