Зона ЧП. Не изученная война 1996 года. Алексей Валентинович Тихомиров

еще раз или нет?

      Вышел заспанный лейтенант. Застегивая пуговицы гимнастерки, направился к нам.

      – Что хотели? – недовольный, что его разбудили, буркнул он.

      – Ряба, точнее Рябов, отстал от поезда, – взял на себя инициативу Илья Соболь.

      – Чтоооо? – взглянув на Илью, ответил он.

      От сна не осталось и следа. Лицо сначала покраснело, потом стало багровым, затем покрылось красными пятнами. Я такой реакции организма на стрессовую ситуацию еще не видел. Не хотел бы я сейчас оказаться на его месте. Представляю, как влетит сначала ему от майора, а потом и нам. Лейтенант судорожно соображал что делать.

      – Прапорщик Малютин трезвый? – неожиданно спросил он.

      – С утра был трезвый, – ответил Саня.

      – Бегом к себе, никому пока не говорить, я сейчас приду. Найдите Малютина.

      Лейтенант подошел только через сорок минут и, как я увидел, в плохо скрываемом хорошем, не по ситуации, настроении. Это потом он рассказал, что доложил капитану, дежурному, и тот посоветовал, как поступить дальше. Капитан не был паникером, был рассудительным, всегда говорил «Не порите горячку».

      Мы доложили все лейтенанту, рассказали всю правду, как было.

      – Значит так, – начал свою речь лейтенант. – Вы не знаете, куда он делся, сказал, что прогуляется по вагонам. Обнаружили это только, когда он не появился на обед. Через полчаса уже будет остановка на обед. Пока майор спит, мы еще прикинем что к чему. Скажу позже, что вам говорить особому отделу. После обеда я доложу командиру ММГ Проскурину, что Рябов не явился на обед. Вы понимаете, что будет. А будет жопа. Всем будет жопа. Я вас сгною в нарядах. Вас лишат автомобилей, пойдете стрелками по другим взводам. Мало того, вас будут судить как соучастников и подстрекателей к дезертирству. Я не удивлюсь, если некоторые отправятся в дисбат (дисциплинарный батальон).

      – Да уж, дела, – протянул прапорщик.

      Жути лейтенант навел на нас не по-детски. Настроение было ниже плинтуса.

      Поезд остановился на станции типа «две сосны, три ели». Мы с натянутыми как струны нервами побрели с котелками к вагону-кухне. Все молчали. Думали, что теперь будет дальше. Ярко светило солнце прямо в глаза.

      – Братва, а вот и я, – послышался знакомый голос.

      – Ряба??? Откуда ты взялся? – офигевши, чуть ли не хором спросили мы.

      – Да самогонка закончилась. Я ждал, пока новую партию подвезут, пришлось задержаться. Пока рассчитывался, вижу, поезд тронулся. Ну я бегом догонять. В наш вагон уже не успевал, вот только и успел в вагон к поварам запрыгнуть. Пришлось ждать у них, пока следующая остановка будет.

      – Да ты знаешь, какой кипеш поднялся? Да ты знаешь, что будет? – задыхаясь от злости, кричал Соболь.

      – А что будет? Ну, прыгнул не в тот вагон. Старший по вагону по рации сразу дежурному капитану доложил, – спокойным голосом ответил Ряба.

      Произошло повторение событий в тамбуре. Мы все переглянулись, Паштет открыл рот, Саня захлопал глазами.

      – Как так? – как всегда первым выйдя из состояния ступора, спросил Илья.

      – Значит,