Цветок Востока. Янка Рам

мы спали рядом!

      Зачем я проснулась?!

      Натягиваю одеяло выше. Снова закрываю глаза.

      Сердце бьётся как птичка, и рыдания подкатывают к горлу.

      Зачем я дерзила? Зачем не промолчала?!

      Бог наказывает меня!

      Матери учили, как надо. Ослушалась, и вот…

      Размазываю по лицу слёзы и наверняка тушь, тени… Разве можно так мужчине показаться?

      На руках меня держал! Страшно вспоминать.

      Страшно и стыдно. Ещё и уснуть умудрилась!

      Бракованная… По-другому не скажешь! Падшая женщина!

      Умереть бы от стыда!

      Слушаю стук своего сердца.

      Что там Джан думает сейчас обо мне? Жалеет? Или прогнал – и дело с концом?

      Не могу никак представить его раскаивающимся в чём-то.

      Отец накажет – сам печалится. Прощения попросишь – всегда примет, ласковый сразу становится. Джан не такой. Чем я покладистее – тем куражится больше!

      Нельзя думать про Джана. Всё. Он прогнал. Назад нельзя после такого. Хоть год на коленях стой и голову пеплом посыпай.

      Как жить дальше?

      От стыда, к сожалению, не умирают.

      Поднимаюсь, поправляю лямку, съехавшую с плеча. Оглядываюсь. Нет никого…

      И я молитвенно складываю руки, поднимая глаза к небу. Спасибо!!!

      Нет, я не слишком набожна. И, к своему стыду, вспоминаю о создателе только в самые страшные минуты. Мне кажется, это всего третий раз за всю жизнь, когда я молюсь самостоятельно, а не после напоминания старших.

      И создателя тоже вспоминать нельзя. После такого не поможет.

      На столе мои драгоценности. Внимательно рассматриваю. Всё там. Ничего не взял.

      Рядом записка.

      Там моё имя.

      И ещё тёплый чай в кружке.

      Мне?!..

      Замираю.

      Что он говорил вчера?

      «Как брат», – говорил. – «Оставайся».

      Лёша…

      Глаза у него добрые. Не коварные. От сердца говорил? Пожалел?…

      Как мне понять? Я же женщина. Меня легко обмануть.

      «Маленькая», – говорил. – «Не бойся».

      Тепло от его слов. Так Амир со мной говорил. Когда была маленькая, сильно заболела, лежала в бреду. И брат так же меня гладил и на руках держал.

      От слов Джана никогда тепло не было. Даже когда в постели говорил ласково поначалу, всё равно было пусто внутри. И оглохнуть хотелось, не слышать. Как будто, чересчур всё. А вне кровати от него вообще тёплых слов не слышала.

      Лёша…

      Не обидел.

      Нехорошо, конечно, сделал, что касался. Но он не понимает. У них так принято. Все могут касаться друг друга. Варвары… Но ведь не обидел. Как брат утешал.

      Вдруг придёт сейчас???

      Бегу в ванную. Смываю с себя макияж. Расчёски нет… Кое-как привожу в порядок свою копну гребнем, которым вчера были украшены волосы. Плету косу потуже.

      Мокрыми руками приглаживаю атласное платье.

      Смотрю на себя в зеркало.

      Ужас! Глаза опухшие… Губа разбита. Некрасивая какая… Может, и лучше, что так. Плечи голые. Плохо.

      На вешалке сушится его белая рубашка. Но я не решаюсь взять.

      Выхожу