Цветок Востока. Янка Рам

с другим мужчиной была? Унижать будет! Бить будет! Прогонит!! Здесь остаться?! Как наложница жить с чужим мужчиной?! Потом тоже прогонит!

      И я снова закрываю лицо ладонями. Пусть моё сердце остановится!!

      – Не лучше. Умереть лучше…

      – Яся…

      – Зачем ты меня забрал?!

      – Я тебя спас.

      – Ты погубил! Позор! Надо было раз – и всё! Зачем трогал??

      – Тебя бы сбила машина. Или замёрзла бы там к чёрту!!

      – И пусть!! Домой – не надо. На колени – не надо!! Отцу – не позор! Закрыть глаза, и всё! Всё!!! – отчаянно пытаюсь ему объяснить.

      Почему он не понимает?! Почему???

      – Не смей такого говорить! Ты юная совсем! Только начинается жизнь у тебя!

      Всё расплывается от слёз, и очень горячо внутри.

      Веки тяжёлые…

      И в ушах шумит.

      – Пойду обратно. Не трогай больше.

      Говорю решительно. Но знаю, что как только выйду отсюда, мне опять будет очень страшно и горько. Обидно. И очень сложно завершить то, на что я решилась. Или очень хочу решиться. Потому что всё остальное гораздо невыносимее!

      Отодвигаюсь к краю дивана, чтобы встать и не коснуться его.

      Встаю. Пошатываясь, иду к двери. Колени подкашиваются от слабости и страха.

      – Погубил?!

      Обгоняет, загораживая выход.

      Глаза хищные…

      Закрываюсь руками крест-накрест. От страха сводит низ живота.

      – Раз погубил, доведу начатое до конца! Если твоя культура не защищает тебя в этой ситуации, то я отказываюсь её принимать! И защищать буду так, как сочту нужным. В своей культуре. А ты судить будешь уже по факту. Туда, куда ты собралась, никогда не поздно попасть!

      – Не понимаю… – шепчу я, отступая назад.

      Он – шаг ко мне.

      Я – назад.

      Ещё шаг ко мне.

      – Не надо…

      Рывком оказывается между мной и диваном, на который я инстинктивно бросаю взгляд, чтобы разделить пространство между нами.

      От ужаса застываю и зажмуриваюсь.

      Что ему надо?!

      Чувствую, как он вытягивает тяжёлые серьги из моих ушей. Щелчок застёжкой ожерелья – и каменная тяжесть исчезает с моей груди.

      Пусть забирает! – начинаю плакать. Разве не знала, что так будет? С самого начала знала!

      И чтобы он не трогал меня, сама снимаю кольца с рук, оставляя только сломанное мамино.

      Протягиваю ему, не поднимая глаз.

      Забирает, ссыпает всё на стол. А я опять иду к двери. Теперь уж отпустит?

      Но на плечи ложится тяжёлое одеяло. И он подхватывает меня на руки.

      – Не надо… пусти… – умоляюще шепчу ему. – Ты говорил – брат… Не обидишь…

      – Не обижу.

      Несёт к дивану. Садится, сжимая меня крепче у себя на коленях.

      От шока я даже не сопротивляюсь. Даже у мужа ни разу не сидела на коленях!

      Только у Амира, когда была совсем девочкой!

      Стыдно как… – горит моё лицо и всё внутри.

      Вдыхаю его совершенно чужой, непривычный запах. Он проникает очень глубоко и лишает меня воли окончательно. Вижу, как мощно бьётся вена на его