Брилонская вишня. Ксения Евгеньевна Букина

о забор шею чешет – это калмыцкий. Мы его в отдельном загоне держим. Помнишь деду Гришу, ну, который около магазина жил? Это он нам калмыцкого отдал, еще жеребенком. В прошлом году деда Гриша помер, а конь нам исправно служит. Папка на них зарабатывает даже. Ну, кому вспахать, кому окучить… Лошади – это ж самые полезные из животных, ну куда в деревне без них? Это в городе все на машинах, все покупают… Ну и придумали эти машины. Зачем они? Всю жизнь на конях ездили, а сейчас машины какие-то! Не знаю, мне бы страшно было. Сидишь в железке замурованный, а железка эта сама еще и катится куда-то. И как люди вообще не боятся?

      Мы долго коней смотрим. Уж братка ушел, а мы все стоим. Потом на речку бежим. Вода уже нагрелась, я по колени захожу, а Сергей смеется и брызгает. Ноги мои в иле тонут, поднимаю пятку, а на пятке – зеленый сгусток. Сережа в это время мои туфли спер – и давай убегать, а я за ним. Догоняю, отвешиваю ему подзатыльник, а он мне в извинение ромашки рвет. И так хорошо на душе, так легко, что хочется взобраться на крышу самого высокого дома и завизжать от счастья на весь мир.

      Я уж и не заметила, как комары появились, а женщины коров назад стали гнать. Идем с ним – уставшие, но довольные. Волосы мои разлохматились, и торчат в них какие-то сучья с ветками, а сарафан в траве замарала. Уж не знаю, отстирается он теперь или нет. Мамка скажет, мол, опять уханькала, сил у меня уже нет тебе новые платья шить.

      Ну и ладно! Поворчит да перестанет, а с Сережкой, кажется, мы еще долго будем вместе…

      Тут вдруг со стороны громкоговорителя на столбе раздается хрип и шипение.

      – Неужели сказать что-то хотят? – хмурится Сергей.

      – Да ладно, на нем уже лет сто ничего не передавали. Не могло же случиться что-то настолько важное, чтобы…

      Договорить не успеваю. Меня перебивает мужской голос из громкоговорителя:

      – Внимание, говорит председатель сельсовета! Только что мне передали важнейшее правительственное сообщение! Сегодня, в четыре часа утра, без всякого объявления войны германские вооруженные силы атаковали границы Советского Союза. Началась война советского народа против немецко-фашистских захватчиков. Просьба всем сохранять спокойствие. Как сказал товарищ Молотов: наше дело правое, враг будет разбит. Победа будет за нами!

      Я стою и пытаюсь понять, что же имел в виду этот председатель сельсовета.

      Бабы остановились, слушают. Потом хмурятся и перешептываются, вслух говорить почему-то боятся. И так озабочены, что их коровы разбредаются кто куда, а они и не видят.

      – И что теперь? – спрашивает Сергей, почесывая кудри.

      А я разве знаю? Хоть кто-нибудь сейчас знает, что теперь?

      – Немцы напали, – говорю я, чтобы хоть что-то сказать.

      – А чего им надо?

      – Ну… значит, чего-то надо. Откуда мне знать?

      – Ну а дальше-то что будет?

      Что будет дальше?

      Я не знаю.

      И никто не знает. Ни я, ни Сережка. Ни бабы с коровами. Мамка с папкой – и те не знают.

      Я потом в газетах прочитала, что от нас требуют сохранять спокойствие и обещают приложить все силы, чтобы