Белый мамонт (сборник). Геннадий Прашкевич

полумертвого олешка, не давая ему умереть – любят свежее.

      Однажды, обиженный товарищами по жене, переставшими пускать его под теплые шкуры спального полога, калека Харреш принес с реки дафнию. В реке жили слизняки, мелкие рачки, там всякого много было, но Харреш принес дафнию. Течением мотало над дном зеленую слизь, зевала рыба, пахло мокрой травой, но Харреш сделал выбор.

      Панцирь у дафнии оказался тоненький, почти прозрачный.

      Из зеленой мокрой травы Харреш сплел длинную тугую косу.

      Эту косу он приклеил к глупой голове, несильно толкнул босой ногой, и белесая невзрачная жительница реки дафния вдруг превратилась в молодую неумытую женщину с толстыми пушистыми косами. Она сразу открыла веселый рот и начала болтать.

      «Вот если у меня не будет молока, как ответишь? – болтала она. – Смотрите, люди, у меня какие тугие круглые груди! Я много рожать буду. Разве другие такие есть, как я? Ну, как ответишь?»

      «Кто набросал зерен у входа? – сердился вождь у костра, пытаясь перекричать новую женщину. – Кто опять у входа набросал зерен? Теперь еще пещерный медведь приходит сосать зеленую поросль. Путается под ногами, готов укусить».

      «Убейте белого мамонта», – хрипел у костра Харреш.

      «Смотрите, у меня живот какой, – хвасталась новая. – Это мне будет хорошо. Меня мужчины много трогать будут, а я много буду рожать. Все пещерные товарищи понадобятся…»

      «Всю траву вырвать у входа…»

      «Убейте белого мамонта…»

      «Много рожать буду…»

      Женщина ни на минуту не умолкала.

      Она трогала тугие круглые груди руками и говорила, говорила, говорила.

      Не переставая говорить, снимала с себя одежды, расплетала тугую косу. «Идите ко мне, – говорила. – Входите со мной под спальный полог, – говорила. – Буду трогать того, кто войдет».

      «Иди первая! Мы потом!» – испугался Харреш.

      «Мэй! Какомэй! – радостно закричала новая женщина. – Почему говоришь – мы?»

      «По-твоему пусть будет, – кивал Харреш. – Войду в спальный полог с моим младшим братом. Пусть он станет моим первым товарищем по жене».

      «Твердое хочу, – новая женщина так и кипела. – Каков твой брат? Как ответишь?»

      «У него твердое, – с испугом хрипел калека. – У него всегда твердое. Никогда не буду делить тебя с обыкновенными людьми, только с таким. У меня товарищами по жене будут только самые твердые».

      Пораженный красотой женщины, им же самим созданной, калека Харреш каждый день царапал каменную стену резцом, и однажды все увидели, что изображение изменилось.

      Оно как бы протянулось вдаль, в глубину.

      Оно даже как будто раздвинуло стены пещеры.

      Это испугало Людей льда. Покачав кости мертвеца над костром, решили, что Харреш делает что-то неправильное. А потому отвели его в лес. Пока младший брат в спальном пологе ощупывал новую женщину, не перестававшую болтать, Харреш, голым привязанный к голому дереву, стонал под укусами мелких кропотливых муравьев и жадного гнуса.

      «…мое