Префект. Аластер Рейнольдс

доверяет машинам, но не рассчитывает на взаимность.

      – Активировать Дельфин Раскин-Сарторий, – объявил Дрейфус.

      В кабинете для допросов появилась женщина. Ростом выше Дрейфуса, она была в простой белой блузе, брюках и белых же туфлях на плоской подошве. Рукава закатала до локтей, штанины – до коленей. Руки она сложила на груди и переместила вес на одну ногу, словно чего-то ждала. Из украшений лишь серебряные браслеты на запястьях, лицо сердечком – ни красивым, ни миловидным не назовешь, хотя уродливым тоже. Ни следа косметики. Глаза светло-бирюзовые, волосы убраны ото лба и завязаны грязной тряпкой, из-под которой выбивались вьющиеся пряди.

      – Дельфин? – обратился к ней Дрейфус.

      – Да. Где я?

      – В анклаве «Доспехов». Боюсь, у меня плохие новости. Раскин-Сарторий уничтожен.

      Дельфин кивнула, словно втайне этого опасалась.

      – Я спрашивала вашу коллегу о Верноне. Она не сказала ни слова, только я умею читать между строк и поняла, что случилось страшное. Вернон…

      – Да, Вернон погиб. Все остальные тоже. Но нам удалось получить его бета-копию.

      Дельфин на миг закрыла глаза.

      – Я хочу с ним поговорить.

      – Нельзя, – отрезал Дрейфус, но, поддавшись порыву, добавил: – Сейчас нельзя; возможно, потом получится. Сперва мне нужно опросить вас по отдельности. Вряд ли «пузырь» уничтожили случайно. Если атака была намеренной, значит это преступление, одно из самых ужасных со времен Восьмидесяти. Я хочу, чтобы свершилось правосудие, но для этого мне необходима помощь всех свидетелей.

      – Вы же говорили, что никто не уцелел.

      – У нас лишь три беты. Шаг за шагом я восстанавливаю случившееся, но ваши показания не менее важны, чем остальные.

      – Чем смогу, помогу.

      – Хочу выяснить, что творилось в самые последние минуты. Насколько я понимаю, вы хотели продать свои работы третьей стороне.

      – Да, Дравидяну.

      – Расскажите все, что знаете о Дравидяне, от начала до конца. Потом об искусстве.

      – С какой стати вас интересует искусство?

      – Оно связано с преступлением. Я должен разобраться, что к чему.

      – Дело только в этом? Абстрактного интереса к искусству у вас нет?

      – Я человек простой.

      – Но вы знаете, что вам нравится.

      Дрейфус скупо улыбнулся:

      – Я видел скульптуру, над которой вы работали. Большую, с мужским лицом.

      – И что о ней скажете?

      – Она запала мне в душу.

      – На это я и рассчитывала. Возможно, не так вы и просты.

      Прежде чем заговорить снова, Дрейфус внимательно посмотрел на Дельфин:

      – По-моему, вас не слишком огорчила гибель.

      – Я не погибла.

      – Я расследую ваше убийство.

      – Правильно, одну мою ипостась убили. Но самая важная ипостась – та, что сейчас меня волнует, – с вами разговаривает. Хотите – верьте, хотите – нет, но я чувствую себя живой целиком и полностью. Поймите меня правильно: я за то, чтобы справедливость восторжествовала, но оплакивать