Публичная речь и ее просодический строй. М. Я. Блох

составляют такие понятия, как «общение», «сотрудничество», «диалог», «взаимопонимание». Перемещение фокуса с создателя текста на его получателя, или потребителя («consumer of discourse» в терминологии американских авторов), естественным образом отразилось и на интерпретации этоса, который стали связывать в первую очередь со слушателем, аудиторией.

      Присутствие «другого», не автора – краеугольный камень современной философии дискурса. В одном из своих эссе на темы этики Умберто Эко утверждает, что «этический подход начинается, когда на сцену приходит другой. Признание роли других, необходимость уважать те же их потребности, которые мы считаем неукоснительными для себя, – результат тысячелетнего развития» [Эко, 2002: 14]. Признание приоритета получателя сообщения породило в ряде риторических систем особое понимание этоса. Так, представители Льежской группы «Мю» определяют этос как «аффективное состояние получателя, которое возникает у него в результате воздействия на него какого-либо сообщения, и специфические особенности которого варьируют в зависимости от нескольких параметров. Среди этих параметров важное место должно быть отведено самому получателю сообщения» [Дюбуа, 1986: 264]. С аудиторией связывается этос и в риторической теории Ю. В. Рождественского: «этосом принято называть те условия, которые получатель речи предлагает ее создателю» [Рождественский, 1999: 69].

      Признание роли «другого» отнюдь не предполагает умаление значения создателя текста, оратора. Речь идет скорее о сложном взаимодействии оратора и аудитории, индивидуума и социума, личности и культуры, которое рассматривается многими современными авторами как важное условие порождения этоса.

      Очевидно, что современное понимание этоса отражает некоторые общие тенденции в развитии философской мысли и гуманитарного знания в ХХ веке. Целый ряд выдающихся мыслителей выдвинули идею о том, что человеческое общение, диалог как естественная потребность человека является единственным способом преодоления цивилизационных и культурных кризисов современного общества. Так, М. Бубер считал, что ни индивидуализм, ни коллективизм не способны противостоять кризису, вызванному овеществлением социальных связей и отчуждением людей. Его «диалогический персонализм» основывался на признании диалогической природы бытия и на философии межличностных отношений. Выход из кризиса он видел в диалоге человека с человеком, человека с богом и окружающим миром. «Это возможно там, где отношения между человеческими личностями локализованы не во внутренней жизни индивидов (как это обычно бывает) и не в объемлющем и определяющем их мире всеобщего, но, по сути дела, между ними. «Между» не вспомогательная конструкция, но истинное место и носитель общественного события» [Бубер, 1995: 192–193]. Значение человеческого общения как способа сопротивления ценностям массового общества отмечалось и в работах немецкого философа Г. Маркузе. Он связывал возможности изменения общества «одномерных людей» с развитием искусства