Шоумэн. Майти Пауэр

белый брелок, который новичкам дают. Там нет срока, а только золотые буквы: «Только Сегодня». Мне пофиг, сколько у кого количество трезвых дней. Главное – что у человека в башке и уровень успеха в его жизни. Я разрешаю себе такой вывод – я в программе уже скоро девять лет.

      Я забыл предупредить ведущего шёпотом, что для меня брелок заряжать, пожалуйста, не надо. А когда вспомнил – собрание уже началось. А для меня шептаться, ходить, залипать в телефоне, шуршать обёртками конфет и т. д. – пещерный моветон. И моё принятие вознаградилось: у них закончились эти хрени на три месяца.

      Слева от меня, через один стул, присел мой друг Джордж. Джордж – крутой чувак. Он тоже иногда слетает, но не так часто, как я. Востребованный организатор барного дела. Трудится не с одним заведением.

      Я отгонял мысли – нафиг он через стул от меня уселся. А он поставил на него стаканчик с чаем. Народу сегодня – не ажиотаж, и такой моветон вполне позволителен.

      Когда я задумался – «Почему он не поставил стаканчик на стул, на котором сидит, а сам бы сел рядом со мной» – зашла Лени с подружкой.

      После того её нытья на группе она один раз приходила. Молчала. И я молчал. Я с пользой вспомнил, что какие-то негативные мои реакции в сторону Лени – это чисто разрушающая шибанутая больная др*чь, и концентрировался в эти моменты на то, как бы самореализоваться и денег по-крупному зарабатывать. И с 24 декабря у меня душевного покоя намного больше.

      Она села рядом со мной. Я в углу умостился, чтоб на шкаф правой стороной облокачиваться, а ей шкаф был по левую сторону.

      Она припоздала, улыбнулась, шепнула «Привет» – и тронула пальцами моё колено. А я в ответ перестал сдерживать улыбку.

      Впервые я увидел её в футболке, а не в чём-то с длинным рукавом. Я думал, что её тёмненькое лицо она могла ловко делать косметикой. Я старался не спалиться, пожирая взглядом её руки. Тоже тёмненькие. Загорелые. Да, я не знаю, загар это или её цвет кожи. Но какая, на хрен, разница? Мне это безумно нравится.

      И форма рук. У меня с трудом встаёт на анорексичных девах, но тоненькие женские руки, которые одной почти толщины от запястья до плеча – ради (только с виду) хрупких объятий в них под одеялом – я готов на многое. Нееее… Леня не худюшка. Встала задом передо мной – за конфетой тянулась, на столе которые. Прям перед своей мордой её жопу рассмотрел. По-моему, идеально. Один минус – одежда. Посматриваю украдкой на её лицо и волосы. Она очень красивая. Чисто для меня. Снаружи – я сижу как камень. Уверенно. А внутри меня – просто разрывает на части. Что я не могу ей сказать… что завтра не смогу ей сказать… что когда я ей уже, бл*ть, скажу, что я её…

      Её что? «Люблю»? Банальненько. Это ж подготовить её надо.

      Между точкой А (сейчас) и точкой В (сказать в правильный для обоих момент) грёбаная пропасть. Грёбаная, грёбаная сжирающая меня пропасть!

      Как-то я однокласснице в первом или во втором классе признался. Я ей сказал: «Я тебя люблю» – и убежал. Прям при её подружках.

      Этот прикольчик я щас вспомнил, с чернильницей и пером. А тогда