Шоумэн. Майти Пауэр

будет? Не одна же она – у меня ведь не день рождения сегодня. Может, всё-таки полезнее для меня, как обычно, пройтись с Джорджем? Только, блин, сегодня трепаться не в стиле «бла, бла, бла…», а проговориться (это означает рассказать о своём волнующем, а потом послушать взгляд со стороны слушателя) о том, что мне в лицо вцепился хэд-краб-вагина девчонки, с которой я даже не трахался.

      Стоп. Этот же парень… ему тоже в нашу сторону, он с нами идёт, когда приходит на JA. Чёрт возьми. Мне его уши вообще не нужны».

      – Не, мне домой надо. Шах писать, – открыл он ещё одну полосу для движения потока в моей башке.

      Так… Джордж, тогда – не сегодня. Блин. Но и она не одна будет. Да какого х*ра я так волнуюсь? Боишься – делай, делаешь – не бойся!

      Я попрощался с другом. Возможно, он удивился длительностью в одну секунду. На «братюнском» рукопожатии (обхват болыпим-пальцем и приобнимание свободными руками) он мне подмигнул: приятного вечера.

      «Ах ты, гадёныш», – самопроизвольно улыбаясь в ответ, подумал я, без какой-либо агрессии. Его (возможный) подкольчик зарядил меня уверенностью.

      Леня с подружкой пошли к сенсорным экранам, где по безналу заказываешь. Я на кассе взял чизбургер и колу со льдом.

      Мы присели за столик: я, напротив – они. Я немного нервничал – разговор был ни о чём. Перекидывание фразами. Какая-то хрень про то, как сегодня её подружка искала велюровые штаны и разнервничалась из-за новогоднего ажиотажа из покупателей в торговом центре. Я осторожно и уверенно шёл по минному полю: я не спросил про велюр (я, максимум, знаю, что это ткань. Про остальные свойства не помню. Или не знал. Забавнее всего: забыть, когда ещё и не знал). Не высказал удивления – тупая что ли? – на Asos е найти, что тебе надо, а не тратить время и переплачивать в е*аных недо «бутиках». Я спросил – получилось ли найти? – и т. д.

      Поговорили немного о еде.

      Они там чё-то о своих каких-то «делах».

      Вызвали по такси. Подружка первая срулила. Леня в это время нажимала на экран для заказа «с собой».

      Да, я предельно догадывался, кому она повезёт вкусняшки. «Абстрагировался на хрен» от попыток вспомнить кто и когда из «милых сердцу моему» девушек приносили мне вкусняшек. Ещё и бургеры.

      У меня надрессированное позитивное мышление (конечно же, чаще оно с иронией). Я вспомнил обстоятельства, когда я вообще ел бургер: не целый, но в коробочке – Биг-Тейсти. Из мусорки несколько месяцев назад.

      А сейчас обстоятельства… прррростооо восхитительные.

      Но мне, конечно, лучше мадам, приходящая без бургеров, чем просто какая-либо еда без мадам.

      Я рассказал Лене классный анекдот (эй, ну перестань фэйспалмить, анекдот правда ржачный). Она засмеялась.

      Всё равно преобладало молчание за столом. Я чувствовал, будто это какая-то моя отвратительная вина. Мне казалось, что Леня грустная, потому что она всё знает и понимает: что она мне, в моём случае, ничем помочь не может. Я не додумывал о том, что она меня жалеет. Но я, возможно, испытывал капельку стыда за то, что вызываю у неё какие-то головняковые мысли.

      Она уехала на такси. Я не спросил,