Дети прилива. Струан Мюррей

Я привалился к письменному столу.

      – Мне нужно… мне нужно отдохнуть. Мне уже мерещится непонятно что.

      – Я настоящий, Клод, – сказал Питер. – Вполне настоящий. Подойди и позволь мне доказать тебе это.

      Он протянул мне свою руку. Я заколебался, но потом взял её. Его рукопожатие было крепким и тёплым.

      – Но как же чернильница? – спросил я.

      – Это просто чернильница. – Он накрыл мою руку своей второй ладонью. – Мы связаны вместе, ты и я.

      – Но… ты же иллюзия. Ты внутри моей головы. Ты не настоящий.

      – Нет, я настоящий, и я внутри твоей головы, – сказал Питер. – Я сам вошёл туда.

      – Ну, значит, выйди обратно! – вскричал я, выхватывая руку из его ладоней. Смотреть на него мне было невыносимо. Глаза у него были холодные и безразличные, тогда как глаза Питера были ласковые и сострадающие.

      – И снова, боюсь, данное соглашение не позволяет подобного.

      Я принялся шарить в своём столе в поисках бутылки, которую я держал в нём. Перед глазами у меня плыло.

      – Не желаешь ли… не желаешь ли немного виски? – сказал я, садясь. – Или оно прольётся через тебя насквозь?

      – Боюсь, я даже не смогу поднять стакан, – сказал Питер. – Если только ты не попросишь меня об этом.

      Я спрятал лицо в ладонях. Моё сердце болезненно колотилось.

      – Ты настоящий, но ты в моей голове. Ты в моём кабинете, но в реальности ты вовсе не здесь. Ты можешь передвигать предметы, но только если я прикажу тебе.

      Питер кивнул.

      – Ты знаешь, что это означает, верно?

      Я знал. Я знал признаки лучше кого-либо – до того как настал этот роковой день, моя научная работа была посвящена изучению истории Врага.

      Я пригубил виски и не сводил глаз с мужчины, который некогда был моим другом.

      – Это значит, что я – Сосуд.

      5

      Мастерская Элли

      Элли выросла в мастерской матери в зажиточном верхнем квартале Города. Когда ей было восемь лет, мать умерла, и Элли с братом перебралась в приют на Сиротской улице. Когда ей было десять, умер брат, и Элли перебралась в пустующую кузню напротив приюта, чтобы устроить в ней свою собственную мастерскую.

      Это была идея Кастиона. Городу нужен был кто-то, кто мог бы продолжить дело Эллиной матери. Ханна Ланкастер была гением, и своими изобретениями она преобразила Город; ко времени её смерти Город полагался на её машины в отлове китов, сборе устриц, фильтрации морской воды и во многом другом. Элли мало что знала об изобретениях матери, и всё же она знала больше других, и Кастион сумел убедить Городской совет выплачивать ей небольшое содержание за то, чтобы она поддерживала аппараты в рабочем состоянии, а также создавала свои собственные изобретения. Первым творением Элли была небольшая ракета, приводившаяся в движение порохом; девочка с гордостью запустила её в мастерской в присутствии Кастиона и Анны, нацелив в открытое окно. Вторым изобретением Элли была поливочная система.

      Мастерская находилась на одном уровне с улицей, на антресолях располагалась библиотека, а небольшая