Дети прилива. Струан Мюррей

Убить Сосуд! Убить Сосуд!

      – Чур, ты Сосуд! – пронзительно закричала Фрай, указав на Ибнета, и обе девчонки погнались за ним через всю мастерскую и загнали в угол между двух книжных шкафов.

      – Отойдите! – завопил Ибнет. – Сейчас из меня вырвется Враг!

      Он разыграл зловещую пантомиму, с жутким булькающим звуком рухнул на колени, царапая себе грудь, словно рёбра вот-вот распахнутся настежь. Сара и Фрай покатились со смеху.

      – А ну заткнитесь! – заорала Элли. – Это не шутка – мальчик может умереть!

      – Мы слышали, ты его поцеловала, Элли, – встряла Фрай, схватив с полки книгу анатомических рисунков и перелистывая картинки. – Надеюсь, Враг тебя не растлил.

      – Это был вовсе не поцелуй, а искусственное дыхание рот в рот, – устало проговорила Элли. – И потом, это совсем не так происходит – единовременно Враг может находиться внутри одного только Сосуда. Оный не может по собственному желанию перемещаться между людьми. Когда оный выбрал себе Сосуд, оному уже никуда не деться, пока этого человека не казнят или пока Враг не примет свою собственную материальную форму.

      – Мы это и сами знаем, – сказала Фрай, закатывая глаза.

      – Элли, а это правда, что ты построила лодку, которая может плавать под водой, как рыба? – спросил Ибнет, тряся латунным телескопом у одного уха.

      – Она должна плавать под водой, – пробормотала Элли. – Только она вроде как… ну, тонет.

      – А можно нам на ней поплавать? Мы ничего не сломаем, – затараторил он и так сильно затряс телескопом, что тот выскользнул у него из рук.

      В дверь снова постучали. Элли застонала. Ей было не по себе, когда в мастерской было чересчур много народу.

      – И кого ещё ты пригласила? – поинтересовалась она, гневно уставившись на Анну, которая расчистила место на одном из верстаков и теперь лежала поперёк стола.

      – Я тут ни при чём, – сказала она с набитым яблоком ртом.

      Элли откатила дверь в сторону, и внутрь из темноты, прихрамывая, вошёл Кастион с усеянной дождевыми каплями бородой.

      – Вечер добрый, Элли, – проговорил он с поклоном. – И Анна также, я вижу! А кто эти могучие герои? – прибавил он, улыбаясь трём сиротам помладше, которые, притихнув, смотрели на Кастиона круглыми глазами.

      – Проблемы с ногой? – спросила Элли.

      – Да, – вздохнул Кастион.

      Левая нога властителя Кастиона была вершиной инженерного мастерства Эллиной матери. Всякий раз, как Элли приходилось её чинить, она преклонялась и сокрушалась над её многосложностью. Внутренность ноги составляли крохотные шестерёнки, противовесы и шатуны, собранные в механизм настолько сложный, что ей хотелось плакать. Она из кожи вон лезла, чтобы починить его, но всякий раз со спорным результатом; с тех пор как мать Элли умерла, Кастион больше не ходил с прежней лёгкостью.

      Он стянул сапог и закатал штанину, обнажив латунный корпус ноги и ступни, внешне сходный с частью латного доспеха. Он отстегнул ремни, без церемоний сдёрнул ногу и забегал глазами, ища свободное место на верстаке, куда её можно пристроить. Элли