Итальянский футуризм. Манифесты и программы. 1909–1941. Том 2. Сборник

из вас не ощутил бы порыв пройти маршем под нашим флагом против унылой, но самонадеянной гегемонии посредственности? Если латинская идея (и здесь мы не имеем в виду одно слово) облетела землю, это – знак, что вечная человеческая сила снова загорается, знак, что на нашей земле угнетённых и угнетателей вечный динамический феномен восстания нашёл себе призывников в самой этой славной антитезе противоположных идеалистических течений.

      Противоположных, однако, устремлённых к единственной цели – освобождению нашей расы и искусства.

      Вы, в гордой темноте вашего многообразного труда живущие самым ярким лучом веры и закаляющие его ежедневной физической работой, вы напрямую ощущаете огромный вес сокрушающей вас социальной машины, которая катапультирует подлый эгоизм, самую несправедливую жестокость, жадное социальное людоедство.

      Мы, живущие на воздушных высотах гигантской человеческой горы, устремлённые к излиянию наших потоков эмоций в песне, которая жаждет звёзд, мы ощущаем, как поднимается ядовитая чёрная мгла ада, где вы влачите свою дьявольскую жизнь, потому что эта огромная грубая сила не даёт вам взлететь в эмпиреи² и коснуться лбом звёзд.

      Наши чувства и мысли с вами, и наша песня на миг забывает о Невозможном Рае, чтобы попасть в ритм этой Адской Действительности.

      О, братья, мы все сверху донизу – единая армия, потерявшаяся в грозном лесу Вселенной, и у нас общий враг. Вороны, стервятники, волки, овцы, гадюки – трагикомедия вечных зоологических символов! Неужели действительно необходимо перечислять их банальные мрачные клички? Клерикализм, меркантилизм, морализм, академизм, педантизм, пацифизм и медиокризм³? Все они одинаково смеются в лицо слову, которое всё их разрушит.

      Футуризм в этой грустной семье с одинаковыми чудными окончаниями – единственный, кто сегодня имеет право на жизнь; он жив и переживёт позорные смерти остальных.

      Братья-герои, давайте раз и навсегда признаем друг друга в свете наших пылающих факелов!

      Мы желаем Отечества, мы желаем великого и сильного Отечества. Так что? Не мнится ли вам инстинктивно оружие в ваших руках, когда вы чувствуете в себе наивысшее возбуждение вашим изумительным идеалом? Разве кто-либо из вас не чувствует себя солдатом в приближающемся бою? Уверены ли вы, что ваши потомки однажды не осудят вас за то, что их породили, пренебрегая самой великой Эстетикой – бешеных батальонов, вооружённых до зубов?

      Я говорю вам, что война, вообще любая война, делается оружием, и что все наши враги – у ворот, что все виды энтузиазма необходимы, что все формы героизма подчиняют нас в эти часы огромного психологического переворота в нашем отчаянном ожидании войны.

      Мы все колеблющиеся и, возможно, пугливые трусы. Великую ненависть, что мы накопили, мы должны преобразовать в великую любовь и великий героизм. Если по этому ошеломлённому, анемичному миру благотворно побегут реки крови, мы будем первыми Архангелами Здоровья.

      Запомните это!

      Противоположные друг другу крылья политики и литературы, бьющиеся с бешеной