Виноватых бьют. Сергей Кубрин

Люда, и Жарков незамедлительно достал пачку. Замолчали. Жарков подумал, что иногда тишина вполне уместна. Выкурил две, прежде чем достал бумагу и попросил изложить обстоятельства произошедшего. Девушка аккуратно исписала целый лист. По его совету добавила, что признаётся «чистосердечно, в целях оказания содействия следствию».

      – Понимаете, – оправдывался зачем-то Гоша, – дело всё равно возбудят. Закон такой.

      – Я понимаю, понимаю. Много дадут?

      – Главное, чтобы выжил.

      – Он-то? Выживет. Такие не дохнут, – сказала Люда и вновь посмотрела на пачку. Гоша кивнул, подышал недолго табачным дымом и попрощался.

      По дороге в больницу даже не заглянул в телефон, даже не включил экран, даже не подумал ни о чём личном.

      Жизнь действительно любила потерпевшего. Врачи сказали на своём волшебном языке: «Пневмоторакс, гематомы, ссадины в лобной части головы».

      – Как обычно, – согласился Гоша, – тяжкий вред.

      Пустили на десять минут под единственным предлогом, что расследование требует незамедлительных мероприятий. Медсестра не понимала, о чём таком важном говорит оперативник. Просто Жарков вызывал интерес у женщин любого возраста – и мог, наверное, вообще ничего не объяснять.

      Долго всматривался в лицо пострадавшего. Обычный пьющий мужик, работяга с босяцкой щетиной. Спросил, как случилось. Тот подтвердил показания супруги. Говорил с трудом, каж-дое слово эхом пронзало грудь.

      – Может, сам напоролся на остриё? – подсказывал Гоша.

      – Как это – сам?

      – Как-нибудь… Случайно.

      – Случайно? – мужчина попытался выдать смешок.

      – Да, – повторил оперативник, – не заметил и наткнулся.

      – Ты что тут гонишь?

      Жарков нагнулся, чтобы терпила расслышал и запомнил наверняка.

      – Бухать заканчивай, вот что. Налакаешься, потом виноватых ищешь.

      – Я понял, – прохрипел, – она и тебя охмурила. Шлюха!

      Ничего живого не оставалось в живом теле. Затянется порез, только и всего.

      – Я эту мразь, шалаву эту, засажу! И тебе хана, мусор.

      Духота разливалась бездушием.

      – А ребёнок? – спросил Гоша, но мужик не ответил.

      Дежурная «Газель» медленно плыла по пустым дорогам. Ночь сдавалась, но утро ещё не хотело просыпаться. Горело небо солнцем, проступало красным и золотым.

      – Теперь куда? Всё? На базу?

      Проезжали по Батайской.

      – Вон там, в посадках останови, – попросил оперативник.

      – Невтерпёж? В отделе, может, сходишь? – предложил Кулаков.

      – Останови.

      Машина заняла обочину, заморгала нервно аварийка. Гоша неторопливо скрылся в голых тупиковых кустах.

      Кулак, в принципе, умел ждать, пока следственная группа часами работает на местах преступлений. Он обычно залипал в киношку на планшете или играл в телефон, чтобы ускорить время. Завтра же, то есть уже сегодня, надо тренироваться. Турник, пробежка. Если не сдаст итоговую аттестацию по физподготовке, то лишат на полгода процентной