Принц Модильяни. Анджело Лонгони

выходи.

      Открывается дверь тесной кладовки, из нее появляется энергичный парень с густым чубом.

      – Это твой земляк.

      Мануэль представляет нас друг другу.

      – Амедео Модильяни из Ливорно. Джино Северини из Кортоны.

      Джино подходит ко мне и пожимает руку.

      – Я живу у Мануэля, но об этом никто не должен знать.

      Я оглядываюсь по сторонам и понимаю, что здесь всего одна комната с одной кроватью и небольшим диваном.

      – Вы здесь вдвоем живете?

      – Мы делим расходы, – поясняет Мануэль. – Сейчас нет больших заработков…

      – Это я уже понял. Меня чуть не придушил один тип, когда я сказал ему, что ты мой друг. Некий Серж.

      – Ты заходил в «Проворный кролик»?

      – Да.

      – Мне жаль, что так получилось…

      – Ты сам сказал искать тебя там.

      – Это было до того, как я задолжал. Прости.

      Я угадываю в лице Мануэля явное замешательство.

      – Амедео, извини, что спрашиваю, но ты… уже поел?

      – Только один блинчик.

      – Значит, ты голоден?

      – Немного.

      – Пойдем пообедаем?

      – Давай, а куда?

      – В Италию.

      Розалия

      – Каждый раз, когда я вижу итальянца, я таю. Ты откуда родом?

      Хозяйка говорит с сильным акцентом, не оставляющим сомнений в ее чочарском происхождении; сама она, очевидно, из пригорода Рима.

      – Из Ливорно.

      – Ах, Ливорно! Красивый город. Я там никогда не была, но один друг мне сказал, что там живут неплохо. Но нет ничего красивее моего Рима и Чочарии, даже Париж с ними не сравнится.

      Розалия Тобиа управляет трактиром «У Розали» на рю-Кампань-Премьер в Монпарнасе. Внутри – четыре прямоугольных мраморных стола с чугунными ножками, несколько табуретов и скамеек; заведение вмещает максимум человек двадцать. Кухня здесь по большей части итальянская, а клиенты – художники-голодранцы, рабочие и каменщики.

      Джино Северини обнимает Розалию и звонко целует ее в щеку.

      – Розалия нас любит. Иногда она нас кормит, а мы платим, когда можем.

      – Черт тебя побери! Ваше «когда можем» означает «никогда».

      – Не говори так! Как только у нас появятся деньги, мы тебе заплатим.

      – Вот именно, это и означает «никогда».

      Розалия изучающе оглядывает меня и улыбается.

      – Скажите-ка мне, где вы его нашли? Такого симпатичного и порядочного. Какое он к вам имеет отношение? Вы же его испортите.

      – Безусловно. Сейчас он буржуа, а через месяц станет таким, как мы.

      – Не слушай их, – Розалия обращается ко мне. – Где ты живешь?

      – В пансионате…

      – Значит, они правду говорят, что ты буржуа.

      – Я только что приехал, еще ничего не знаю о Париже.

      – Бедняжка… И чем же ты тут хочешь заниматься?

      – Я пока не знаю.

      – Ой! Ты должен это узнать, и как можно скорее; если ты здесь никто, тебя разорвут на части. Если тебе будут говорить о богеме и искусстве, не слушай. Понятно? Это все неправда. У всех на уме только одно: поесть и пойти по бабам. И для того и для другого нужны деньги. Что вам