Капкан для пилигрима. Андрей Владимирович Останин

Ну, а что от них останется закопаете потом. Не страшно уже, выгорит зараза.

      – А как же их… – жалобно затянул староста, но Матвей пресёк жалобные стоны резким взмахом руки.

      – Вы дрова сложите, а я уж покойников туда и без вас пристрою. И молитву прочту, всё как полагается.

      Староста облегчённо выдохнул, бодрой трусцой засеменил к притихшей вдалеке толпе. Мальчонка привычно дёрнул Матвея за куртку, уставился непонимающе.

      – Ты зачем с этим делом связался? Была нужда с мертвяками возиться! А вдруг сам заразишься? Ведь недавно говорил, что второй раз может и не повезти.

      – Если не поможем – вся деревня вымрет, – спокойно пояснил Матвей, паренька по острому носику пальцем легонько щёлкнул. – Людям помогать надо, если возможность есть. У нас – есть.

      – А зараза? – пискнул малец.

      – Белый Дух своего служителя не оставит, – напыщенно воскликнул Матвей и едва не расхохотался от собственной, показной важности.

      – Ты бы хоть об оплате сначала договорился, – недовольно надул губы пацан.

      – Кто ж за помощь плату требует? – уже всерьёз удивился Матвей. – За помощь благодарность полагается! Вот и посмотрим, какие они благодарные.

      – Какой-то ты… – смущённо пробормотал мальчишка, глянул укоризненно. – Как будто в первый раз из лесу вышел!

      – Я монах, – спокойно объяснил Матвей, чуть не сплюнул про себя. Угораздило с этаким имиджем! И ведь не поспоришь, не переделаешь.

      – Я должен жить, как положено, а не как удобнее. И других научить.

      – Нужна им твоя наука, – обидно фыркнул малец.

      – Опять же – посмотрим.

      Деревенские мужики сноровисто натаскали дров, сложили грамотно, не плотно, чтобы тяга была. Матвей старосте махнул – хватит, цапнул одного из мёртвых путников за воротник и без труда оттащил к будущему костру; со вторым тоже недолго провозился. Силушкой природа не обделила, тренировками себя тоже мучил регулярно. Да и, похоже, нелёгкая у мужиков жизнь была, редко досыта ели: тощие, сохлые, кожа да кости.

      – Между прочим, – язвительно скривил губы пацан, – они меня в лесу помирать бросили! А ты тут с ними возишься, молитву читать собираешься.

      Матвей на парнишку глянул так, что у того улыбочку словно наждаком стесало.

      – Не бросили, а мне оставили, – поправил строго. – Вылечить они тебя не могли, а в последний путь проводить – моя работа. Так что, давай-ка не будем людей без вины виноватить. Что могли, то и сделали. Не от каждого ещё дождёшься.

      – Странный ты какой-то монах, – вздохнул мальчонка и глянул на Матвея с опаской. Странных опасаться надо, это всякий скажет.

      – А ты что, много монахов видел? – усмехнулся Матвей.

      – Ты первый. Да и то странный какой-то.

      – Ладно, отойди подальше.

      Старосте кивнул, тот подхватился торопливо, запалил чадный смолистый факел. Матвею в руки отдавать не стал, в землю воткнул, отошёл предусмотрительно. Правильно, молодец. Этак, глядишь, и поживёт ещё.