.

башку дурную ломать, решать, что с пацанёнком делать.

      – Звать-то тебя как? – спросил со вздохом. Для себя твёрдо решил сбагрить мальца при первой возможности, всучить в добрые руки. Но до той счастливой поры надо его как-то называть.

      – Миха! – звонко сообщил парнишка и гордо выпрямил костлявую спину. Словно не имя назвал, а почётным званием представился.

      – Миха так Миха, – махнул рукой Матвей. – Без разницы.

      – А чего спрашивал тогда? – немедленно оскорбился малец.

      – Звать тебя как-то надо. А то ещё послать куда-нибудь соберусь…

      Поглядел на мальчонку с непонятной тоской в душе. Точно что-то ноет в груди, дышать спокойно не даёт.

      – Родители где? – спросил без надежды. Коли один, на дороге – понятно где. Мальчишка безнадёжно махнул рукой, Матвей понятливо кивнул.

      – Город в какой стороне? В той? Значит нам в другую. Молитвы – дело хорошее, но в пекло без нужды лучше не лезть. Второй раз может и не свезти.

      – Значит, возьмёшь меня с собой? – с робкой надеждой спросил пацанёнок, попытался в Матвеевы глаза снизу заглянуть.

      – Куда ж тебя теперь? – сокрушённо выдохнул тот. – До деревни какой-нибудь дойдём, авось и пристроим: учеником или, к примеру, помощником, к мастеру какому.

      – Фиг ты меня куда пристроишь, монах! – весело сообщил мальчишка, ухмыльнулся и глазёнками озорно блеснул. Точно подменили человечка! Вечером ещё Духу душу отдавать собирался.

      – Кому лишний рот нужен? – пояснил со знанием дела. – Так что, я с тобой.

      – Я счастлив, – угрюмо буркнул Матвей.

      – Так понятное дело, счастлив, – согласился пацан, топая голыми пятками по твёрдой дороге. – Я ж полезный! По хозяйству и вообще. А ещё я писать и читать умею! Не быстро только… У меня и бумага с карандашом есть.

      – Спёр, поди? – скептически хмыкнул Матвей.

      – Ну, – не стал спорить попутчик. – Не купил же. Я ж говорю – я полезный. Со мной не пропадёшь. Голодным-то уж точно не останешься.

      * * *

      К полудню лес начал редеть, всё чаще расползались вдоль обочин большие проплешины полян, а вскоре дорога и вовсе выбралась в поле. Матвей огляделся, кивнул в подтверждение своих мыслей. Не луг, именно поле: обработанное, засеянное, всходы уж по колено вымахали. По левую руку и деревня ожидаемо обнаружилась. Разнокалиберных домов не меньше сотни, не захудалое поселеньице. Да и то сказать: возле такой дороги грех не раздобреть.

      С первого же взгляда Матвей понял – неладно что-то в деревне. Суматоха непонятная, шум, крики. Недалеко от крайних домов люди в стайку сбились, человек тридцать, а то и побольше. Галдят, руками машут. Пацанёнок Матвея за полу куртки ухватил, глянул встревоженно.

      – Может, стороной обойдём?

      – Глянем, что за переполох, – подмигнул Матвей. – С нас не убудет.

      Идти долго не пришлось. Шагах в двадцати от дороги скрючились в траве две коричневые фигуры. Видно, как присели отдохнуть, так и упали, словно подкосило чем.

      – Это ж попутчики мои, –