Драматургия в трех томах. Том третий. Комедии. Марк Розовский

вы. Вы забыли, что вы тут не просто палками по кружкам лупите, а являетесь… Вы знаете, кем вы тут являетесь? Вы являетесь представителями нашего советского спорта! И если вы действительно некомсомолец и верующий, в чем я очень и очень сомневаюсь, то… то…

      КУБАРЕВ (рывком снимает с себя крестик, бросает его на пол). Да вот вам! Чего вам надо? Вот!

      ГУРЬЯНОВ (торжествующе). Ладно, Саша, успокойся! Ты должен сохранять спокойствие перед игрой. Понятно я говорю? (Всем.) Спокойствие необходимо Кубареву перед игрой. Он себя сегодня еще покажет! Проявит свой характерец. Тот самый, который тут нам демонстрировал! На льду проявит! В борьбе! Это будет лучший матч Кубарева! (Кубареву.) Лучший! А не покажешь, не проявишь… пеняй на себя! Я тебя сделал, я тебе еще кое-что… сделаю в твоей спортивной биографии! А сейчас – спокойствие! Дайте ему сосредоточиться на игре! Не думай ни о чем, Саша! Только о предстоящей игре думай! Посиди, отдохни, все уходят… Все уходят, я сказал! А ты посиди, отдохни…

      ЖЕНЕЧКА. Анатолий Борисович, я надеюсь, вы…

      ШАРОВСКИЙ. Ладно, Женечка, я сейчас пойду в Москву звонить – докладывать, что все в порядке… (Уходит.)

      ЖЕНЕЧКА (ему вслед). Но вы, я надеюсь, так не считаете, как вы… э-э-э… (Уходит за ним.)

      ГУРЬЯНОВ. Ну вот мы одни… Теперь скажи по-честному, почему ты сразу не сделал то, о чем тебя просили, почему не меня, а Шаровского послушался? Почему не захотел пойти навстречу? Я же тебя просил, ты же мог…

      КУБАРЕВ. Не мог.

      ГУРЬЯНОВ. Опять свое… Я не пойму, ты мужик или не мужик?

      КУБАРЕВ. Не знаю…

      ГУРЬЯНОВ. Не раскисать! Как можно перед игрой так раскисать?

      КУБАРЕВ. Да я не раскисаю.

      ГУРЬЯНОВ. Я ж вижу.

      КУБАРЕВ. Да не видите вы ничего.

      ГУРЬЯНОВ. Обижаешь, Саша. Я все про тебя знаю…

      КУБАРЕВ. Не знаете.

      ГУРЬЯНОВ. Так скажи, объясни. Я ж тебя именно об этом и прошу.

      Пауза.

      КУБАРЕВ. Это моей бабки крестик. (Поднимает крестик с пола.) Она больная, помирает сейчас. А я сюда поехал… Бабка мне дороже матери, воспитывала меня всю жизнь, кормила-поила и на все игры провожала… Сколько себя помню, столько баба Тася за мной ходит… А тут слегла и помирать стала. А мне в Америку ехать. Я прямо не знал, чего делать. А она: «Езжай, Саня, езжай, езжай… ты там нужнее!» – и сняла с себя крестик, надела мне на шею и говорит: «Носи его, Саня, и не снимай. Тогда буду жить и ждать тебя. А как снимешь, учти, сразу жить перестану, так и знай». Вот…