Драматургия в трех томах. Том третий. Комедии. Марк Розовский

Плохо, милый мой, будет, всем нам будет плохо!

      КУБАРЕВ. Кому какое дело, что я на шею повесил?

      ЖЕНЕЧКА. Сашенька, ты пойми, мы ведь не дома. Дома вешай что хочешь. А здесь, пойми, на нас смотрят.

      КУБАРЕВ. А дома что, не смотрят?

      ЖЕНЕЧКА. Дома тоже смотрят, но по-другому… Дома другими глазами смотрят. А здесь… Здесь посол тебя может увидеть… Здесь тебя по телеку могут крупным планом показать… Во!

      КУБАРЕВ. Ну и что… Ничего особенного, ничего такого.

      ЖЕНЕЧКА. Николай Михайлович, ну объясните вы ему! Я уже не могу, я выдохся.

      ГУРЬЯНОВ. Да чего объяснять?! Я лично ничего объяснять не буду. Я могу только приказ отдать.

      КУБАРЕВ. Какой приказ?

      ГУРЬЯНОВ. Снять крест – и все дела.

      КУБАРЕВ (резко). А я не сниму.

      ГУРЬЯНОВ. Ты что же это, моему приказу, что ли, не подчинишься?

      КУБАРЕВ. Можно, я на лед пойду?

      ГУРЬЯНОВ. Вернись! Сядь, Саша, сядь. Ты вот что, Саша, ты вот что, дорогой… Ты давай не трепи-ка нервы ни себе, ни мне. Ты что, хочешь неприятностей?

      КУБАРЕВ. Ничего я не хочу.

      ГУРЬЯНОВ. Вот и молодец! Давай, сними…

      КУБАРЕВ. Не сниму.

      ГУРЬЯНОВ. А я сказал – сними!

      КУБАРЕВ. Не сниму я.

      ГУРЬЯНОВ. Саша, я тебе в последний раз говорю, я по-хорошему с тобой пока…

      КУБАРЕВ. А хоть по-плохому! Я сказал, не сниму – значит, не сниму.

      ГУРЬЯНОВ. У, характер, а? Знаю я твой характер, сам тебя три сезона воспитывал. Саша, ты, знаешь, этот свой характер-то спрячь. Кто тебя ввел в большой хоккей? Я тебя ввел! Упрямый, черт… и не со мной, а с противником… Там с ним борись до конца, пока можешь. До последней жилы, все отдай! А со мной, знаешь, шутки плохи… Со мной этот свой характерец спрячь подальше и не показывай, слышишь? Не выводи меня, Саша! Не выводи! Кто тебя сделал? Я тебя сделал! Так слушай меня! Слушайся! За нарушение спортивной формы сегодня будешь играть в третьей тройке! На месте Кочепыги. (Пауза.)

      КУБАРЕВ. За ваше тренерское доверие, Николай Михайлович, большое вам спасибо… Спасибо вам, что вы научили меня играть в хоккей… в большой хоккей… Но что касается того, о чем вы сегодня тут… вы извините, но я вас послушаться не могу. (Уходит.)

      ГУРЬЯНОВ. Он прав. Прав, паршивец! Ну скажи мне, ну почему я должен этим маразмом заниматься, почему я должен распоряжения этого нашего выполнять?

      ЖЕНЕЧКА. Руководитель спортивной делегации.

      ГУРЬЯНОВ. Да нигде в мире таких должностей нет! Только у нас.

      ЖЕНЕЧКА. Да у нас еще с октября 17-го пошло. У каждого Чапаева свой Фурманов.

      ГУРЬЯНОВ. Бред, глупость! Мы к этой глупости привыкли и воспринимаем ее как должное. Начальник команды, руководитель делегации, понимаешь! Ох, Женька, сколько я этих начальничков перевидал! Что наш Шаровский – так, птичка-невеличка.

      ЖЕНЕЧКА. А вот скажи, Михалыч, кто это первый придумал – руководитель спортивной делегации, начальник команды? Кто в спорте был первым?

      ГУРЬЯНОВ. Кто-кто? Васька Сталин.

      ЖЕНЕЧКА.