Хельмова дюжина красавиц. Ведьмаки и колдовки. Карина Демина

не могу бабочек…

      – Да?

      – У них крылья… и чешуйки… вы знаете, что когда бабочки летают, то эти чешуйки сыплются? Отвратительно, правда?

      Купчиха медленно кивнула.

      Зудели руки.

      И спина.

      И Себастьян, не способный справиться с этим зудом, о дверь поскребся.

      …да что ж это такое!

      Если королевич, то, выходит, все дозволено? Между прочим, привороты – это противозаконно…

      – Идем. – Купчиха вдруг схватила за руку и потянула за собой.

      Себастьян вновь чихнул и попытался было пальцами нос зажать, да вовремя увидел, как переливается на них золотом заговоренная пыльца…

      …подсудное же дело!

      Евдокия шла быстро, едва ли не бегом, и благо коридоры Цветочного павильона были пусты не то по вечернему времени, не то сами по себе.

      И в этом крыле Себастьяну бывать не доводилось.

      Он со стоном поскреб шею, которая уже покрылась плотной четырехгранной чешуей… жалобу напишет, сегодня же… две жалобы… или три, и генерал-губернатору лично… мало того что Себастьяну приходится терпеть душевные излияния королевича, который повадился подолгу гулять с панночкой Тианой, повествуя ей о нелегком королевском бытии, так еще и приворожить пытаются…

      Евдокия пинком распахнула резную дверь и втолкнула Себастьяна в комнату.

      Ручку застопорила стулом и, уперев руки в бока, сказала:

      – Ну и как это понимать?

      – Никак, – ответил Себастьян и с немалым наслаждением о стену потерся. – Никак… не… понимать…

      Чешуя стремительно отслаивалась и опадала на пол полупрозрачными лоскутами. Крылья все-таки получилось удержать, а вот лицо поплыло.

      Вот же ж…

      – Говорю же… не люблю бабочек… очень остро на них реагирую. – Себастьян отодрал от щеки тонкую полоску кожи.

      – Надо же, печаль какая…

      – Увы…

      Зуд постепенно отступал, но кости ломило, и, значит, лицо вернулось прежнее… зеркало, висевшее тут же, подтвердило догадку.

      – Ничего объяснить не желаете? – почти вежливо поинтересовалась купчиха и револьвер достала, должно быть, в качестве дополнительной аргументации.

      – Не желаю. – Себастьян учтиво отвел дуло в сторонку, про себя заметив, что револьвер девица держит спокойно, так, словно бы случалось ей прибегать к оружию не единожды.

      – А если подумать?

      – Панночка… Евдокия, – он заткнул дуло мизинцем, – поверьте, это не вашего ума дело…

      – Неужели?

      – Именно… я весьма благодарен вам за своевременную помощь. – Себастьян все же чихнул и почесался. – Но буду еще более благодарен, если вы о ней забудете…

      – Даже так?

      Определенно, следовать совету девица не собиралась.

      – Милая, – Себастьян сдул длинную прядь, прилипшую к носу, – уж поверьте…

      Платье жало в плечах и оказалась коротковато, он не мог избавиться от мысли, что из-под кружевного розового подола торчат собственные