Когда мы танцевали на Пирсе. Сэнди Тейлор

мы трое вместе, игры, прогулки. Но однажды мама сказала:

      – Пэт, купи для Морин туфли – со следующего понедельника она идет в школу.

      Потрясенный, буквально убитый этой новостью, папа почти на неделю заперся в спальне. Новые туфли мы выбирали с тетей Мардж. Однако в понедельник утром папа вышел – умытый, побритый, одетый подобающим образом – и объявил, что готов отвести меня в школу.

      Школа носила имя святой Марии Магдалины, до нее от нашего старого дома на Карлтон-Хилл было совсем недалеко. Бренду мы взяли с собой. Пока шли морским берегом, папа ни слова не проронил. Я тоже молчала. Не потому, что боялась школы, – ничего подобного. Наоборот, я дождаться не могла занятий. Тем более что новенькие туфельки так и сверкали: я то и дело на них косилась, очень довольная. Скоро узнаю много интересных вещей, думала я, и наверняка с кем-нибудь подружусь – это же здорово. Конечно, я люблю папочку и Бренду, только дома мне порой грустно и тревожно и поэтому стыдно. А это тяжело – стыдиться родного отца.

      Вот мы пришли. Возле школы уже было полно детей, пап и мам. Некоторые дети ревели в голос или хныкали, жались к родителям. Вот глупые! Их же в школе учить будут, а не вешать!

      И тут я подумала: а как же Бренда? Вдруг, пока я буду на занятиях, папу постигнет приступ тоски и он запрется в спальне? Кто тогда присмотрит за моей сестренкой? Или еще хуже – выпадают ведь такие дни, когда папа громко хохочет, а через минуту обливается слезами. Может, маме теперь придется брать Бренду с собой на работу – и, уж наверное, ни одна из богачек, для которых мама убирает комнаты, не обрадуется, увидав у себя в саду скрипучую коляску с чужой девчонкой. Я присела на колени и сказала Бренде:

      – Сегодня я иду в школу, но это не на целый день. К ужину я вернусь, мы вместе будем пить чай, слышишь, Бренда?

      – В школу, – повторила Бренда.

      Тут со школьного крыльца спустилась дама с колокольчиком в руках и принялась трезвонить, командовать громким голосом:

      – Всем детям построиться в две шеренги! Мальчики отдельно, девочки отдельно!

      Я поцеловала Бренду и обняла папу.

      – Не ходи, если не хочешь, солнышко, – сказал папа, словно взмолился.

      – Нет, я как раз хочу в школу. И пойду.

      – В школу, – снова повторила Бренда.

      Папа обнял меня в ответ. Да так крепко, что я едва дышала. Все дети уже построились, я не хотела отставать, выделяться с первого дня. Задергалась в папиных объятиях. У папы взгляд стал тоскливый, и меня привычно затошнило.

      – Присматривай за Брендой, папа. Свози ее на море.

      Дети гуськом направились к школьным дверям. Я еле сдерживалась, чтобы не крикнуть: «Отпусти меня! Пожалуйста, отпусти!» Дама снова зазвонила в колокольчик.

      – Просьба всем родителям покинуть школьную территорию. Приходите за детьми ровно к четырем!

      – Или в парке погуляй с Брендой, ладно, папа? Ну, уходи же! – прошептала я.

      Папа крепче прижал меня к груди, потом отпустил и побрел прочь. Я его фигуру еле различала – слезы застили мне глаза.

      Никого из детей во дворе уже не было. Осталась только дама с колокольчиком.

      – Пойдем,