Возвращение Орла. Владимир Алексеевич Фадеев

на распутье «рай» и «ад»

      Не разберёшь, кто виноват,

      А раз нет тех, кто виноват –

      Ну, значит, мы.

      Ведь приползёт какой слепой

      Взглянуть на мир с их высоты –

      А у дединовских церквей глаза пусты.

      И вздохнёт, опившись брагой,

      Некрещёный старикан:

      «Эти церкви строят на год,

      А ломают на века!..»

      У земли на сердце раны

      Не рубцуются уже:

      Души выгнали из храмов,

      Душу вынули из храмов –

      Храмы рухнули в душе.

      Отыщи, попробуй, друг,

      На сто приокских вёрст вокруг

      Такой предел, где слово Божие у дел…

      Ведь прилетит какой святой

      Поговорить издалека –

      А у дединовских церквей нет языка…

      И приползёт какой слепой

      Взглянуть на мир с их высоты –

      А у дединовских церквей глаза пусты.

      Виночерпий знал, что в песне главное!

      Перетерпев конкурентов, в наступившей тишине снова запели соловьи. Молчали дольше, чем предполагал градус.

      – Физик родился, – нашёлся Николаич.

      – Слышь, Аркан, бард – тоже русское слово? – Семён даже не прятал усмешку.

      – Конечно, – Аркадий только на секунду и задумался, – бродяга, искажённое, как обычно – бардяга, странствующий музыкант. Все наши калики – странствующие певцы. Иначе – бродившие, бродяги, бардяги.

      Опять помолчали.

      – Грустное у нас какое-то христианство, раздрай да запустение. Вот в буддизме… – начал было Аркадий, но его перебил Африка.

      – Не пойму я тебя: то весь из себя русский, а то сразу и буддист. Да весь твой буддизм хоть один такой храм создал?

      – Будда целую вселенную создал!

      – Создать Вселенную легко, – выступил примирителем умный Николаич, – нужно просто что-то разделить на ноль.

      – Ну, ноль у нас есть.

      – Где?

      Виночерпий кивнул на палатку, где спал Орёл.

      – А что будем делить?

      – Неважно.

      – Как? Что из этого деления выйдет – не от ноля же зависит! Ва-ажно!

      – Давай разделим Аркадия! Вот рыбы-то будет! Только… только Орёл не ноль, он бесконечно мал, а это не ноль, взрыва не будет, Вселенной не будет, а будет чёрте что.

      – Надо ему налить, занулить.

      – Тогда не налить, а нолить.

      – Тогда уж нулить?

      – Ну… лить.

      Смерть Орла

      Стоп, ребятишки!!! – Хохуля не дышит!..

      В. Ерофеев, «Вальпургиева ночь»

      Капитан снова отделился от команды, встал лицом к реке и солнцу. Чувствовалось – волновался. Приближалось заветное мгновенье…

      Если долгий – считай от самой Коломны – широкий и ровный участок Оки как бы упирался в косу, за которой река уходила вправо, то другим концом этот текучий канал смотрел на запад, и туда, где в самой дали река сливалась с закатной дымкой, полторы недели в середине мая аккурат в этот створ угадывало садиться малиновое майское солнце. Всего-то, может быть, четверть