Одуванчики среднего запада. Юрий Вер

гардеробы перемерили, затем – наряды подруг. С трудом определились, что надеть, а потому сомнения в правильности выбора остались.

      Люся постриглась. Полина постриглась и покрасилась. А Мила мало того, что постриглась и покрасилась, так ещё и маникюр сделала. Галя одолжила у знакомой волнистый, огненного цвета, парик. «Галя, тебе очень хорошо. Прям красотка», – похвалила Люся.

      За пару дней до спектакля примерки начались по новой – здесь вырез большой, тут жмёт, сзади складка, рукав длинноват, бусы не подходят… Подруги пребывали в том трепетно-волнительном состоянии, которое испытывает невеста перед походом в ЗАГС. «А вдруг жених не придёт, вдруг передумает, вдруг ногу сломает, вдруг…» – закрадываются сомнения. Ничего такого «вдруг» в головы женщин не приходило, но волновались они не меньше той гипотетической невесты.

      В театре подружки держались друг за дружку, чтобы не потеряться. С местами работники помогли. Усадили.

      Прозвенел звонок, шум в зале стих.

      Занавес раздвинулся и действие началось. С первых же минут Люсю постигло разочарование – актёры говорили по-английски. Это было настолько неожиданно, хотя и абсолютно предсказуемо, что Люся с удивлением спрашивала себя: «Как же я не подумала об этом раньше? Обязательно прочитала бы краткое содержание пьесы». О чём-то таком подумали и её подружки, а также большинство зрителей из «Русского Круга». Мила была исключением, она владела тысячью английских слов, плюс недавнее посещение «Mamma Mia» делало её опытной театралкой.

      Люся помнила краткое содержание «Короля Лира», «Гамлета», «Ромео и Джульетты», но не «Макбета». Ей вспомнился яркий образ «Леди Макбет Мценского уезда», но ничего общего с Шекспировской драмой, кроме отсылки к названию, в повести Лескова не было.

      В первой мизансцене три женщины странного вида вели беседу. Внезапно раздался грохот барабанов, и каким-то волшебным образом женщины исчезли. На сцену высыпали вооружённые мечами и копьями воины. Битва сопровождалась страшным шумом. Люся, не переносящая громких звуков, впала в транс. Очнулась, когда сражение закончилось, и взору зрителей предстала та же троица в ядовито-зелёном, фиолетовом и тёмно-синем платьях. Спутать невозможно. К ним присоединились двое мужчин в доспехах. Их квакающая, непривычная русскому уху речь стала утомлять Люсю, тем более что всё происходящее по-прежнему оставалось для неё полной загадкой. Мысли о том, как она придёт домой, заварит чай, покормит кошку, включит телек, ляжет на диван и отдохнёт, поглотили её. Очнувшись, подумала: «Как же утомительно ходить в театр. И было б ещё что смотреть и что слушать!» В этот момент на сцене завязалась очередная битва, сопровождаемая рёвом, криками, лязгом и скрежетом оружия. И от этого громыхания Люсю отключило окончательно. Её голова упала на грудь, послышался органично вписывающийся в происходящее на сцене храп. Люся была не одинока. Как минимум половина зрителей «русского» автобуса пребывала в полулетаргическом сне. Галя была среди них. Мила не спала, но на её лице отразились испуг, скука и разочарование. Полина выглядела бодрячком, она вынула слуховой аппарат, надобность в котором отпала, и уже одно это её радовало. К Шекспиру