Сиреневый туман. Людмила Андреевна Евсюкова

жизнь тебе испоганили. Ладно, милая, не горюй. Бог все видит. Сдается, будет и на твоей улице праздник. Встретишь еще хорошего супруга. И дети будут, и счастье придет. Только не теряй надежду. – Она вздохнул, погладила Лизу по волосам.

      – Как перестанет капать лекарство, закрой вот этот винтик и кликни меня. В пятую палату схожу, новенького там с травмами привезли. Авось, подмогну чем.

      Размышления прервала постовая медсестра:

      – Хмелева, к вам посетитель.

      – К-к-то, – задрожал от испуга Лизин голос.

      – Да не бойтесь так. Мама пришла.

      – А… – успокоилась Лиза.

      Мама Женя влетела в палату, как коршун, разыскивающий пищу для птенцов, и, как из рога изобилия, посыпались вопросы:

      – Что он сделал? Как твое здоровье? Ребенок жив?

      Медсестра еще была в палате:

      – Вы что, милочка? Дочку-то еле спасли. Думали, все, конец. Ребенок умер еще до появления в больнице.

      Мама заплакала:

      – Бедная наша Лизонька. Прости, что отдали за изверга. Думали, раз отец хороший и отпрыск таким будет. Посчитали, Боря молодой, неопытный. А за этим будешь, как у Христа за пазухой. А вышло-то как? Борик вон сегодня тетку Матрену спас от топора Степкиного, а этот ирод не только не стал мужиком и защитником, а еще и издевается над тобой.

      Хуторяне отпустили его, не стали сдавать в милицию, взяли только слово, что починит все разломанное в коровнике, когда искал тебя. А Боря еще пригрозил, если тронет еще пальцем, живьем в могилу закопает. До больницы к нему домой заскочила. Не знаю, правильно ли сделала, но сказала Степке, что больше ноги твоей в своем доме не увидит.

      – Все правильно, мама. Не вернусь туда. Не хочу гробить жизнь ради подонка?! Лучше одна буду. Только, боюсь, не отстанет. Будет приходить и громить ваш с папой дом.

      А у самой заволновалось сердце: испортила жизнь Боре, а он еще и заступается за нее. Вернуть бы все назад, никогда бы не послушалась родителей. На кону стояло будущее, а она всего лишь из благодарности не стала противиться.

      – Слухи о случившемся долетели и до биологической матери. Приходила, предлагала помощь. Бабы говорят, исправилась, вышла замуж и живет теперь в Михайловском. Своя хата у них с мужем, большой двор. Пока Степка остынет, может, там переждешь?

      – Скорее всего, так и сделаю, мамочка. Как не жалко от вас с папой уходить, а придется. Не должна портить вам жизнь вечными скандалами Степки. Он ведь, как выпьет, дурак дураком. Может, если бы любила, не было б такого?

      – Ты еще и винишь себя?

      – Да не виню я собственно, рассуждаю. Здесь времени много на это.

      Мама обняла дочь:

      – Никуда ты от нас не денешься. Каждый день приходить будем. Ты наша, Хмелева. Мы теперь на всю жизнь вместе связаны. Лишь смерть разлучит.

      – Только об этом, мамочка, не говори вслух. Мысли-то материальны. Только с вами я и постигла счастье.

      – Ладно, Лизонька,