Понтификум. Пепел и грех. Николай Могилевич

Вроде как через них Алая Дева еретикам силу придаёт, вселяются в них грехи убийства, чтоб предатели могли через пропасти на своих двоих перепрыгивать да праведников кромсать. В общем, нас тогда за провал Падения Грешника кинули. Ещё когда ординарием-воителем был Зендар, башковитый мужик. Почитай лет пять назад. Ну, так и вот… – Дориус вышел вперёд, на усах застыли снежинки. – Мы тогда еретиков знатно потеснили, и Зендар, значится, орёт: «Не жалей себя, воины веры, погоним поганцев до их лагеря!». А нам, значится, думать не положено, нам бегать да рубить положено, – он поднял указательный палец вверх, будто преподавал новобранцам военную науку.

      – Бежим мы такие радостные, псалмы распеваем, еретикам болты из арбалетов в спину всаживаем. Бежим, бежим, ноги в снегу утопают. Тогда весна зиме не уступала, лютая была, не то что нонешняя, – Дориус хлебнул из меха, прополоскал горло и смачно сплюнул. Солдаты закатили глаза, но смолчали, привыкшие к причудам ветерана. – Ну и впереди лес уже виднеется, а там, по докладам, как раз их лагерь был. Шмыгают, значится, еретики под кроны, а мы аккурат на расстояние полёта стрелы подошли. Как я и говорил, Зендар башковитым мужиком был. Сходу не попёр в лес, а выстроил нас и, как это обычно на смотре бывало, проехал на боевом коне перед нами, вытянул палицу и гаркнул: «За каждого убитого еретика в лагере плачу по пятёрке золотых ведисов! А ну, марш рубить нечестивцев!», – Дориус фыркнул и пробежал вокруг костра, изображая несущегося галопом командира.

      – И тут из-за деревьев выходит эта тварь. Сосну выворачивает с корнем и как пушинку в конников метает. Р-р-раз! – ветеран поднял руки, запуская невидимое дерево. – Топор гигантский, как два меня, с земли поднимает и бежит на нас, не переставая горланить. Мы остановились, взвели арбалеты, ребята щиты подняли, конники развернулись, и готовимся порубить ублюдка. И тут я смотрю: наросты эти не только на голове и руках, он весь уже покрывается ими. Будто скала на тебя несётся! – Дориус снова отхлебнул вина и задрожал. Взгляд устремился на запад – туда, где пустынную ледяную землю пересекали гигантские пропасти. – Ничего ему сделать не смогли… Стрелы отскакивали, а топор сметал сразу нескольких наших ребят за раз. Кто-то из круциариев попытался остановить его, но эта тварь, едва колокольчики заслышала, подняла с земли кобылу и запустила в беднягу. Мгновенно пришибло. И… – рассказ ветерана прервал Лик, медленно хлопая в ладоши. Дориус осёкся и гневно посмотрел на убийцу. Остальные солдаты тоже заворчали.

      – Ну не дуйтесь, что я прервал такую потрясающую сагу. Могучий воин… – с издёвкой произнёс Лик, указывая на Дориуса. – Кажется, вам чего-то не договаривает, друзья. В битве у Студёного леса тогда почти все полегли, а самого Зендара знатно этот урод покромсал. Не подоспей я вовремя, великан этот точно прикончил бы славного ординария-воителя! Хотя лучше уж такая смерть, чем от меча в живот, когда он сидел в нужнике, – усмехнулся убийца. Солдаты притихли, а Дориус, несмотря на холод,