Судьба на роду начертана. Владимир Волкович

их на почту. Он думал о том, как обрадуется Аля, получив от него весточки.

      Но этим письмам никогда не суждено будет дойти до адресата.

      Неделю спустя Бориса вызвали в контрразведку. Долго допрашивали о том, как попал в плен, как оказался среди эсэсовцев. Потом отпустили, потом вызвали вновь.

      На этот раз его допрашивал незнакомый майор, присланный, видимо, из отдела контрразведки фронта. «Что-то серьезное, наверное, случилось, раз они этого тыловика важного прислали», – подумал Борис.

      Глядя в глаза майору, он уже в десятый раз рассказывал все о себе и о задаче эсэсовского отряда. Тот согласно кивал головой, но Борис чувствовал, что майор ему не верит. Он закончил рассказ и ждал реакции майора.

      – Знаете, капитан, – нарушил молчание майор, – не буду от вас скрывать, что у нас имеются совсем иные данные, чем те, которые вы нам здесь рассказываете.

      Борис почувствовал, как откуда-то из глубины поднимается душная волна ярости и злости. «Спокойно, спокойно», – твердил он себе. В голове появилась боль, которая после ранения иногда возникала, особенно в минуты сильного нервного напряжения.

      – Давайте так, капитан, откровенность на откровенность. Я знаю, что вы боевой офицер, прошедший трудный путь со своей дивизией. Я только не могу понять, для чего вам это понадобилось.

      – Что «это», что «это»? Вы мне загадки загадываете?

      – Зачем вы – молодой советский человек, офицер, решили присвоить себе драгоценности, отобранные фашистами у сожженных в концлагерях людей? Утаить их от государства.

      – Ах, вот оно что, – Борис нервно барабанил по столу костяшками пальцев, – я только одного не пойму: или вы мне лапшу на уши вешаете, или вам ее кто-то навесил.

      – Осторожнее на поворотах, капитан, – голос майора стал жестче, – полковник СС Кроненберг успел нам все рассказать.

      – И вы верите какому-то эсэсовцу, он мог придумать любую дезу, чтобы выкрутиться. Кстати, как вы его достали?

      – Мы взяли его при попытке уйти к американцам. К сожалению, он был допрошен только один раз, вечером, а ночью ему удалось снять охрану и уйти. Утром его застрелили на контрольно-пропускном пункте, он прятался в кузове крытого грузовика и бросился бежать, когда его обнаружили.

      Борис усмехнулся, и этот человек, всю войну просидевший в штабе, возглавляет отделение контрразведки, далеко ему до этого эсэсовца Крона.

      – Я не удивлюсь, если вы скажете, что это оказался не он.

      – Да вы провидец, капитан, это оказался крестьянин, в его мундире и с его документами. А может быть, вы уже эти штучки немецкие изучили, пока были в плену?

      – Эти штучки можно изучить и сидя в штабе фронта, в отделе контрразведки, если немного шевелить мозгами.

      – Не груби, капитан, – неожиданно перешел на «ты» контр разведчик, – полковник на допросе показал, что вы с ним вместе разработали план операции по вывозу драгоценностей на запад. Поскольку задача эта непростая, вы решили привлечь к этому американцев, а в доказательство существования