Судьба на роду начертана. Владимир Волкович

он.

      – Да, считают, я остался с бойцами прикрывать прорыв батальона из окружения. Погибли все. А меня раненого, без сознания, взяли в плен. Да не это сейчас главное.

      И Борис рассказал лейтенанту об эсэсовцах в тюремной одежде, о спрятанных драгоценностях. Лейтенант смотрел на него совсем другими глазами и даже обращаться стал на «вы».

      Уже минут десять он крутил ручку телефона, пытаясь привести в чувство сонного телефониста. А тот изо всех сил старался отвязаться от назойливого лейтенанта:

      – Да пойми ты, спит подполковник, не могу я его будить.

      – Дело важное, не терпит отлагательств.

      – Ну, до утра любое дело потерпит, командир уже которую ночь не спит нормально.

      – Это дело до утра терпеть не может.

      – А что случилось?

      – Крупное подразделение эсэсовцев в лесном массиве прорывается к американцам.

      – Ладно, доложу, только держись, если мне достанется.

      – Товарищ подполковник, – адъютант командира полка тряс его за плечо, – товарищ подполковник, ну вставайте же. – Подполковник только мычал и просыпаться не хотел. – Товарищ подполковник, капитан Шаталов на проводе.

      Подполковника словно подбросило:

      – Что ты сказал, повтори, чертова кукла, – последние два слова были его любимой поговоркой, – ты мне что, сказки по ночам рассказывать вздумал?

      – Если это сказка, то я – Андерсен.

      Но комполка шутки не принял, а выхватил телефонную трубку из руки адъютанта.

      В трубке что-то щелкнуло, и четкий голос произнес:

      – Товарищ подполковник, докладывает капитан Шаталов…

      – Подожди, – перебил его сразу очнувшийся от сна командир, – ты откуда… ты где… Шаталов, живой?

      – Живой. Меня не так просто завалить, товарищ подполковник.

      – Вот чертова кукла, а мы тебя похоронили уже, памятный знак поставили на месте того боя, к Герою тебя представили… посмертно. А ты живой.

      Через десять минут полк, расквартированный неподалеку, был поднят по тревоге, а еще через полчаса подразделения вышли на исходные позиции к опушке леса, охватывая его полукольцом.

      Комполка лично приехал на КПП, и лейтенант, стоя в углу комнаты, восторженно смотрел, как два увешанных орденами, прошедшие огонь и воду человека обнимались и тискали друг друга.

      Как ни убеждал командир, что полк и без Бориса справится, он все равно напросился на участие в операции:

      – Я эту кашу заварил, мне и расхлебывать, – с улыбкой говорил он подполковнику.

      Прошло уже более двух часов, как Борис покинул лагерь эсэсовцев. За это время эсэсовцы могли выйти из леса, чтобы еще затемно перейти линию разграничения. Хотя по ночному лесу быстро не побежишь и на это надо брать поправку.

      Борис углубился в лес на пути возможного следования группы, в которой сам недавно находился. За ним цепью шли бойцы. Слух и зрение Бориса были настороже, чутье разведчика подсказывало, что отряд эсэсовцев рядом. Луна вышла из-за туч, и в ее неверном свете Борис увидел беззвучно двигающиеся силуэты.

      – Стрелять